Заклинание ветра - [10]

Шрифт
Интервал

И всё, вспять не поворотить.

Грефы-то выживут. Судьба была добра к грефам. Но от этого они навсегда утратили способность быть добрее своей судьбы.

Личный кошелёк есть личный кошелёк, даже если это отдельная квартира для денег, или мудрёное электронное, в котором спутались своя и государственная шерсть.

Шерсть и есть, шо.

Уловили аналогию?

Дорийцы перешли на железо, и не важно, что так кого-то несколько раз кинули на слитки — сами слитки в этом не виноваты. Принцип «железо сильнее меди» не отменяется мошенничеством. Вы вообще слыхали про «тёмные века» в послеахейской древней Греции? А знаете, почему не слыхали? Да потому что там вообще ничего не происходило. Базилевсы делили коз и прятались от дорийцев, а в результате стали илотами. Бронза — это хорошо, но дорийцы рядом.

Вот что я думаю о криптовалютах и свободном обороте оружия. А если еще к штыку приравнять перо, то пуля — дура, несомненно. Кстати, «перо» — это ведь и есть нож, не правда ли?

Странные у нас получаются диалоги. В форме монолога, словно разговор в инквизиции. Да, не столько, сколько приписывают, да, гуманнее, да, разная инквизиция.

А если лично тебя?

Не сто из ста тысяч, а одного, хорошая статистика, отличная просто, но этот один — ты.

А как же, ведь почти у всех мелькала мысль о победе в лотерее, даже не спорьте, если скажете, что не мелькала — это потому что вы или забыли свое детство, или лукавите и придираетесь к определениям. Из канцелярии президента написали, что нужно просить о помиловании. Лотерея? Даже и не знаю.

Места тут удивительные. Снег хлопьями ложится на землю и тут же превращается в пар. Земля тёплая.


10 июня

В четыре утра загорелся чайник. Откопали щиток, восстановили связь. Только закончили — дров нет. Так что копали. Новый снег ничего, старый тяжко.

Устаю. Хорошая усталость. Другая. Правильная, что ли? Надоели резиновые сапоги и снег. Хорошая у меня работа. То вечная поздняя осень, то вечная ранняя весна. Думаю, следующим станет вечное лето, знаете — экватор и вот всё это.

Снег идёт. Засыпало тарелку и не было связи. Сантиметров сорок за ночь. И весь день шёл. Температура плюс пять, земля тёплая и снег валит. Пар, вода, ручьи, сугробы и неясные перспективы.

Словно бы ты в бидоне с брагой.

Саня воевал со снегом за порядок. Ничья.

Саня геолог.

У него нет половины указательного пальца, зато почти полностью седая шевелюра.

Там, на материке беременная жена, её уже положили в роддом, и Саня немного нервничает.

Одна дочь уже есть, но как очень уж часто случается — от другой жены.

От бывшей.

Жестокое слово «бывшая».

И вообще, и рядом со словом «жена».

Уж я-то знаю.

На самом деле откуда нам понять, как и отчего люди не уживались в сумасшедшем течении жизни. Мы и про себя-то толком не знаем, кто виноват в разводах и неудачах (хотя это я сам) — чего уж задумываться о других.

А Саня и не задумывается, просто ждёт девочку.

Я сказал, что будет мальчик, и мне показалось — оживил в его глазах надежду.

Сам он из Олёкминска, и постоянно злится, когда я говорю «Якутия» с ударением на «и». Это привычка, что с ней поделать?

Очень переживал за Овечкина и «Вашингтон Кэпиталс» в кубке Стенли, что стало поводом для многочисленных шуток, но не проблемой — сам не дурак пошутить.

Сюда пришёл из инженерки. Инженерная геология.

Большой опыт у человека. Но работу по той специальности не нашёл.

— Я им писал и писал, звонил и звонил, а они мне: «Вы не устраиваете нашу компанию». — «Да почему не устраиваю-то?!» — «Просто не устраиваете…»

— Представляешь? И так раз десять, а потом я спросил: «Кто у вас главный геолог?» Мне говорят: «Низовский…» И тут я всё понял…

— Что, работал с ним?

— Ну да, он долбо…б, я ему сто раз говорил: «Ты, долбо…б, что тут написал?» Наверное, постеснялся меня брать на работу… понимает, что долбо…б.

— А ещё?

— Ну, и в ещё одной компании меня знали…

Саня добрый.

Мы отлично сработались, пока что, а там — поди знай. Обладатель множества талантов не может быть мною описан сполна, поскольку интернет всё чаще используется для фейковых новостей — вона, даже в Америке беда, целое расследование и поглаживание реальности неприличными органами. А если используют?

На Камчатку он попал из Талнаха, где, работая в подземке, не сошёлся во мнениях с заказчиками работ. Странно, что пришлось убирать его, а не их.

Светлый человек. Побольше бы таких.

Только вот любое значимое действо начинает с кофе. Чисто тебе эфиоп. И фамилия у него хорошая. На «енко».

Знаете, как эффектно выглядит полпальца, засунутые в ноздрю? Кажется, что палец проник в череп и там копается.

То-то же.


11 июня

Надоел снег, уже давно, даже не снег, слякоть непролазная, огромных масштабов. Не сравнимых с масштабами домашними. Снегом продавило крышу в документаторской, и теперь с неё течёт на пол талая вода, течёт и через порог. Это означает резиновые сапоги. Уже три недели резиновые сапоги. Но в целом всё идёт заведённым порядком, и я уже вошёл в его течение. Дел много. Много дел.

Это хорошо.


14 июня

Вскрывал керновые ящики. Ругался. Наука давно шагнула вперёд и в смычке с китайскими мастерскими предоставила человечеству саморезы и шуруповёрты, последние — на самом деле — саморезовёрты. И проникли в геологию эти гаджеты. Проникли. И обосновались. Однако же одна буровая бригада сугубые консерваторы, что-то вроде коллективного Черчилля, или начиталась протопопа Аввакума. Для прикрепления крышек используют гвозди. И вот я стамеской тянул гвозди, вдруг накатило…


Еще от автора Александр Николаевич Даценко
Заклинание в стиле ампир

Эта книга писалась с 1991 по 2007 год. Она никогда не задумывалась как книга, и ее появление, в общем — то, чудо. Для меня. Это сборник эссе, по которым видно как менялся я, и менялось мое мироощущение на протяжении всех этих лет. Она состоит из двух частей. Эти части не похожи одна на другую, но они — настоящие. Я вообще писал то, что пишется, а не то, что надо бы было написать. Если угодно, это куски моей жизни. Моего понимания того, что происходило со мною и Миром вокруг меня. Понимание, не оформленное в четкие умозаключения.


Рекомендуем почитать
Подлива. Судьба офицера

В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.


Записки босоногого путешественника

С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.


Серые полосы

«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».


Четыре грустные пьесы и три рассказа о любви

Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.


Неконтролируемая мысль

«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.


Он увидел

Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.