Заклинание в стиле ампир - [4]
А потом, усевшись за рояль, несколько часов играл,
Бетховена, Вагнера.
И Вагнер был уместен в этих комнатах разбитых и разграбленных,
и автоматы прислонились к роялю, и слушали.
А мы с друзьями пили вино из огромной бутыли, и тоже слушали.
Казалось, что весь Мир замер,
и Война, повернув свое прекрасное лицо к слабому огоньку горящего в гильзе фитилька,
слушает Вагнера, и вспоминает.
И ей есть, о чем вспоминать, и о кого оплакивать.
И Мир открывался нам, какими-то невиданными ранее гранями, и был прекрасен,
наше оружие было с нами.
Наше оружие слушало Музыку Вагнера.
И Китаец был не здесь, не на Земле, не с нами,
Он как будто нашел то, что не мог найти до этой Музыки то, что искал, не зная сам.
Дорогу к дому.
Его пальцы летали над клавишами,
и становилось слышно, как шумит море, когда он на время замолкал.
А Китаец просто жил, просто жил.
Как жил всегда,
и когда перевернулся автобус, и он спасал детей, вытаскивая их из огня,
так и не успев спасти свою девушку…
и когда расстреливал пленных,
и когда собирал с мертвых золото.
И когда искал дорогу к Дому…
Он хорошо стрелял, и прекрасно «тер базар»,
он хотел переспать с одной известной певичкой, и переспал бы,…
когда надо было мстить — мстил. И пил, когда хотелось…
Его знали и уважали.
И убили тоже уважительно,
в висок из автомата, приоткрыв стекло в автомобиле и быстро умчавшись…
Его обложили сухим льдом, и увезли хоронить.
Никто не может сказать, что видел его мертвым.
Даже те, кто хоронил его.
Таким уж он был.
Он смеялся, глядя в небеса, чему-то своему, понятному одному ему.
Может быть, мы зря так редко смотрим на небо.
«Владыка сущего, прими его, и укажи ему дорогу домой».
Для гуманизма, тоже нужны предпосылки.
Для того, что бы создать гуманизм, необходимо выжить, отчего это все втайне считают, что наскальные росписи, удивительные в своей незамысловатой прекрасности, создавали осиянные вегетарьянцы в снежно белых одеждах…только и думавшие о благе для всех и сразу?
А разве сытый плотью врага, или проштрафившегося соплеменника, дикарь не мог быть автором? мог,
Да и был, чего уж…
И тот, кого съели, возможно, тоже был талантлив, но, скорее всего, он был чужим,
Или стал чужим, по тем или иным причинам…
И что изменилось?
Люди стали слабее, люди стали бессловесным стадом, с идеалами, навязанными нам сбоку…Мир, в котором враги выдаются за друзей, а извращенцы не просто поощряются,
А превалируют среди «властителей душ», такой Мир изменится.
Он вернется к старым настоящим принципам,
через большую кровь, кровь, смывающую идеалы и народы, ненужную и липкую.
Вернется, как возвращаются, невзирая на препятствия лососи в реки, где они когда-то проявились на свет…что бы умереть.…Появились на свет, что бы умереть…
И придет время понятных и честных истин…. Время несложных идеалов и предельно простых решений.
Будут друзья и враги, свои и чужие…
И когда появится убогий, кричащий о равенстве и братстве, он умоется своей жидкой кровью…просто так, без объяснения причин…
Поскольку крики такие, слишком недешево обходятся народам и государствам.… _За Свободу, равенство и братство платят болью и безысходностью, дикой, звериной предсмертной тоской…
Когда к вам в дом приходят, приходят, что бы изощренно убить, за идеалы…
Во имя гуманизма. И убивают.
А еще страшнее, когда битва идет за справедливость. Тогда уж бомбы и ракеты валятся на города как снежинки. Потому, что люди равны, потому, что идеалы плохо усваиваются…
Наверное, проще было дать убогому по лохматой голове, по кривым глазам его, еще тогда,
Еще каменным топором.
И погибали бы убогие.
Не народы, а те, «кто знает как надо»…
Туда им и дорога.… Пусть придумывают богов для себя. Пусть убивают для них друг друга
Ведь благородство, не в произнесении, благородство в силе.
Для гуманизма нужны предпосылки…сытость и сила, так нужно ли все запутывать?
И все грезится нам, что есть на свете места, где мы были бы уместны,
более того, счастливы,
все мы хотим счастья, хотим, что бы однажды, все обстоятельства сложились в нашу пользу,
и соленые брызги моря, искрились бы на солнце, в своей всепобеждающей кратковременности…
И что бы покой был счастливым, и обязанности, да и само небо было бы радо твоему счастью…
А между тем, у каждого все это было…
и понимаем-то мы, что хорошо там, где нас УЖЕ нет, только потом, а попытки составить обратно кубики судьбы, не приводят ни к чему,
Слишком многое мы узнаем,
слишком многие меняются, да и море возвращает раздувшиеся трупы…
А ведь было, было,
и понимаешь вдруг, что не так уж и плохо проходит твоя жизнь, если есть право понять — ты был счастлив, ты УЖЕ был счастлив…
А значит — обязательно будешь еще…
Потому, что все зачем-то,
только вот это зачем-то, не нами задумано, и не для нас…
Видишь? Там на небесах, свои трагедии и свои интриги,
видишь?
Они используют нас,
Они думают, что мы просто материал в их, несомненно, величайших деяниях…
И не понимают они в своей привычке демиурга играющиеся кирпичиками, что человек, который был счастлив, уже сам по себе вселенная…
Ни те, что на небесах, ни те, что на строительстве…здесь, рядом денно и нощно строят рай на Земле…
Возомнившие себя скотниками строят рай для скотины…
Это не обычная книжка с героями и сюжетом. Всего лишь почти дневниковые записи геолога, который работает на Камчатке, немного до поездки и немного после. Даже не суть работы. То есть, - человек в полевых условиях, о чем он думает, как видит события и жизнь.
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.