Заклинание сорок пятого калибра - [25]

Алекс не подвел — я чувствовал присутствие стандартного «цербера» и не столь распространенной «баньши», но на меня магические ловушки не реагировали. Я осмотрел входную дверь и пожал плечами: либо алхимик полагал, что в его лаборатории нет ничего ценного, либо был законченным фаталистом. Либо, что больше похоже на правду — как и большинство магов, ничего не смыслил в технике и искренне считал примитивную сигнализацию и два самых простых замка на двери надежной защитой. Если подумать, то он был не так далек от истины — другие маги, задумай они пробраться в его лабораторию, тоже сочли бы эту преграду непреодолимой. А обычных воров накрыли бы магические ловушки. Потому-то Ивор и обратился в наше агентство: Алекс немного смыслит в магии, а я — в технике.

А еще у нас очень гибкие жизненные принципы.

На сигнализацию и замки у меня ушло в общей сложности три минуты.

Закрыв за собой дверь, я замер, напряженно прислушиваясь. Тишина. Капает вода из крана, тихо шуршит электросчетчик. Похоже, в лаборатории, кроме меня, никого нет. Основным источником доходов для мага являлись, само собой, всякие алхимические составы, на которые всегда есть спрос в Тени. Заказчиков он принимал здесь же, в лаборатории, благодаря чему Алексу удалось под видом посетительницы заслать одну из своих знакомых. Судя по плану, который Алекс нарисовал с ее слов, квартира раньше была типичной коммуналкой. Длинный коридор вел в кухню, которую алхимик использовал по прямому назначению, как и санузел. Это и понятно: по результатам слежки, он проводит в лаборатории дни напролет и часто остается на ночь. Одна из комнат во время приема посетителей заперта. Можно с уверенностью предположить, что ее алхимик использует для отдыха. Первая дверь по коридору ведет в приемную — там ничего интересного нет. А вот за следующей дверью, вероятно, и расположен рабочий кабинет.

Я аккуратно отжал защелку, вошел внутрь, закрыл жалюзи и включил свет. Алекс не ошибся. Почти всю комнату занимал массивный деревянный стол, уставленный колбами, ретортами, горелками и прочим хламом, совершенно необходимым уважающему традиции алхимику. Полки вдоль стен заставлены книгами, склянками с жидкостями, коробочками, мешочками и свертками.

Нет, не так.

Полки вдоль стен завалены книгами, склянками, коробочками и свертками! Как и стол. Да еще, похоже, алхимик имел суицидальную при его роде занятий привычку перекусывать, не отрываясь от экспериментов, — сосуды с ядовитыми субстанциями мирно соседствовали с коробками из-под хот-догов и кусками засохшей пиццы. Ну и где в этой помойке искать рабочий журнал?

Впрочем, я частный детектив или так, покурить зашел? Используя логику и резиновые перчатки, я уже через пять минут извлек на свет божий толстенную тетрадь в клеенчатой обложке. Пролистнув заполненные мелким неразборчивым почерком, столбцами формул и кривоватыми рисунками страницы, я убедился, что это и есть рабочий журнал алхимика. Я достал фотоаппарат и принялся методично делать снимки.

Страниц в тетради было много, мое невежество в алхимии не позволяло понять, что именно я фотографирую, и, пока руки делали свое дело, я вполне отслеживал окружающую обстановку.

Поэтому открывшаяся дверь не застала меня врасплох.

Впрочем, какая разница, если спрятаться в лаборатории было совершенно негде?

То есть, я хочу сказать, от оборотня с его волчьим нюхом особо не спрячешься, даже если есть где. Ну а в тесной лаборатории у меня вообще не было шансов.

Наличие оборотня было еще одной причиной (мною не учтенной) безалаберного отношения алхимика к замкам и охранным заклинаниям. Очень весомой причиной — этот конкретный оборотень весил больше ста килограмм, из которых жира набралось бы едва ли на одну свечку… Я постарался отогнать пессимистичные мысли. К тому же вес оборотня — не главное его оружие.

— Привет, Отбой! — поздоровался я первым. Когда имеешь дело с существом, способным за раз перекусить тебе ногу, так легко быть вежливым!

— Фокс… Ну конечно, кто же еще? — Оборотень меня тоже узнал, но, судя по интонациям, был не особо растроган встречей со старым приятелем. Если по правде, приятелями нас можно было назвать с некоторой натяжкой — мы ездили по одним дорогам, но принадлежали к разным клубам. Он, само собой, к «Оборотням», а я катался с «Раздолбаями». Иногда пересекались на открытиях-закрытиях сезонов и других байкерских тусовках. Иногда пили в одной компании в баре «У кота»… Дьявол! Если уж совсем по правде, Отбою не с чего относиться ко мне дружелюбно! Во время последней попойки я довольно глупо подшутил над ним. На тот-то момент мне казалось, что шутка была великолепной. Да и не только мне, а всей нашей развеселой компании.

И только сейчас, когда Отбой перекрывал мне выход из лаборатории и, как-то многозначительно ухмыляясь, разминал пальцы, я осознал, что сдавать пьяного в сопли оборотня в собачий приют было довольно глупо.

— Слушай, Отбой, я готов признать — это была не самая остроумная шутка!

— Это точно, — согласился оборотень, продолжая ухмыляться.

— Ты же не станешь из-за такой мелочи бить старого друга? — Я и сам почувствовал, как неубедительно прозвучали мои слова.