Закат северных крестоносцев. «Война коадъюторов» и борьба за Прибалтику в 1550-е гг. - [7]
Когда в войнах середины XVI в. встал вопрос о завоевании территорий, об обороне страны от войск иноземного супостата, который вовсе не собирается покидать захваченные земли, выяснилось, что система обороны Ливонии никуда не годится. Одинокие и не связанные между собой ни в какую оборонительную линию замки были не в состоянии долго сопротивляться планомерной осаде без помощи извне. А помощь не приходила, потому что ее встречали на полпути другие русские войска. В результате буквально в первые месяцы после русского вторжения 1558 г. вся оборона Ливонии рассыпалась, как карточный домик.
Для войны XVI в. никуда не годились и ливонские замки. Большинство из них было построено еще в Средневековье, для усмирения местных племен эстов, латгалов и т. д. Для этого вполне хватало небольших, двух пятибашенных каменных укреплений, чья площадь редко превышала 13 гектара, с гарнизонами в несколько десятков, максимум сотен человек. Таких замков в Ливонии было большинство. Но они, во-первых, совсем не предполагали осады с помощью артиллерии. Даже полевая русская артиллерия представляла для них угрозу, что же говорить о «тяжелом наряде»? Бастионная система была только у крупных городов — Ревеля, Риги, и они, кстати, во второй половине XVI в. выдержали все осады и так и не были взяты. У остальных не было шансов. Во-вторых, малый масштаб замков, небольшие гарнизоны, скромные огневые возможности не позволяли замкам выдерживать сколь-либо долгие осады и штурмы. Если под стенами крепости появлялся отряд в несколько сотен детей боярских, да еще с полевыми пушками — для замка все кончалось очень плохо и довольно быстро.
С точки зрения уровня развития европейских армий XVI в. ливонская была одной из самых устаревших. Архаичная средневековая схема: «рыцарь — вассалы — кнехты» отжила свое. К тому же рыцарями к XVI в. был полностью утрачен боевой дух, они все больше превращались в землевладельцев, думающих только о богатствах и роскоши. В 1524 г. в грамоте эзельского епископа Иоганна Кивеля говорилось, что без санкции рыцарского ландтага ни одно постановление не имело законной силы. Причем «не на основании права, а по просьбе рыцари участвуют в походах для защиты Лифляндии, но не за пределами ее». В дальних же походах должны сражаться только наемники, но под командованием рыцарских фогтов. 30 октября 1527 г. император Карл V подтвердил эти права викской и эзельской знати. Я. Я. Зутис назвал вышеописанный порядок «дворянской республикой»[25], что вряд ли отражает сущность происходившего — рыцари вовсе не стремились к созданию представительных (республиканских) органов власти, а просто элементарно извлекали выгоду из нестабильности и слабости Ливонии. О судьбах страны и тем более о миссии крестоносцев они давно уже не думали.
Отряды епископов, городские гарнизоны комплектовались за счет наемников, к их услугам все больше прибегал и орден. Наемные отряды имели все плюсы воинов-профессионалов XVI века и все их минусы, главным из которых было нежелание воевать при невыплате денег. Когда в 1558–1560 гг. рухнула власть ордена и ландсгерров, платить стало некому — и наемники часто бросали замки с открытыми настежь воротами и уходили, не оказывая русским никакого сопротивления.
Последний удар по единству ордена в 1520 е гг. нанесла Реформация. В 1524 г. по Ливонии прокатываются погромы католических храмов. Горожане разрушали интерьеры, разбивали украшения и церковную утварь. Защитить соборы получалось только радикальными мерами: так, староста ревельской церкви Св. Николая Генрих Буш спас ее, залив все замки расплавленным свинцом, благодаря чему погромщики не смогли попасть внутрь. Апокалиптические настроения населения подогревали участившиеся случаи бегства из католических обителей монахов и монашек, причем последние, к ужасу набожных дворян, еще и выходили замуж!
В 1525 г. из Ревеля с позором изгнали монахов-доминиканцев, погромы происходили в Дерпте, Вендене, Феллине, Пернове. В Дерпте особую популярность приобрели проповеди скорняка из Швабии Мельхиора Гофмана, который проповедовал скорое наступление Страшного Суда, ненужность церковной организации и право любого человека, не обязательно священника, совершать церковные обряды в качестве священнослужителя. В Риге Иоганн Ломюллер призвал горожан свергнуть власть архиепископа и перейти под покровительство исключительно магистра. В Ревеле были отпечатаны привезенные из Германии копии «12-ти статей» для бунтующего немецкого крестьянства, которые теперь распространялись среди эстонских крестьян. 21 сентября 1525 г. магистр Вальтер фон Плеттенберг выдал Риге грамоту о ее полной религиозной свободе. Рига охотно признала магистра своим единственным господином.
24 октября 1546 г. в Нейрмюлене между Ригой и архиепископом был заключен договор, по которому город присягал Вильгельму как князю Священной Римской империи, а он отказался от духовной юрисдикции над горожанами, признал все их привилегии и обещал не вмешиваться в Реформацию. В январе 1547 г. Вильгельм и магистр фон Брюггеней торжественно въехали в Ригу, и она официально подчинилась двум правителям, хотя тяжбы с горожанами о передаче архиепископии имущества длились до 1551 г.
