Закат семьи Брабанов - [35]

— Вы бывали в «Гавроше»? — удивилась Эрлебом. — Это любимый ресторан моего жениха.

— У вас есть жених?

— Нет. Может, лучше пойти в «Бержер Кинг» на Лейстер-сквер?

— Там вас все узнают.

— Англичане меня не знают, а французы забыли.

— Почему вы так говорите?

— Просто жалуюсь.

— Вы хотите, чтобы я вас пожалел?

— Вы не собираетесь жалеть меня, толстая свинья!

Она расхохоталась и взяла со своего стула сумочку, чтобы проверить, не стянул ли у нее Робер Этесс все наличные деньги и кредитные карточки. Потом заявила, что возвращается в Челси, в свою ужасную квартиру. Стюарт спросил, нельзя ли ему ее проводить.

— Вы декоратор?

— Нет, советник на предприятии. Мое имя Стюарт.

— Стеворт?

— Нет, Стюарт.

— Так вот, Стюарт, проводите меня до выхода, а там посмотрим.

Спускаясь по лестнице, Стюарт сказал, что видел все ее фильмы. Актриса достала из сумочки темные очки в синей оправе и нацепила их на нос.

— Это для того, чтобы вы меня не узнали, Стеворт.

В лондонской ночи лицо Эрлебом необыкновенно сияло, словно у нее был собственный осветитель, взобравшийся на одно из зданий в Мэйфере, чтобы постоянно освещать ее с помощью прожектора.

— Вы желаете взять такси? — спросила она Коллена.

— Я? Один?

— Нет, вы желаете, чтобы мы взяли такси вместе? Впрочем, не понимаю, почему я об этом спрашиваю. Кажется, я схожу с ума. Прощайте, месье. Приятных снов!

— Подождите, Кармен!

— Что, Стеворт?

— Если вы желаете пройтись пешком до Челси, я буду счастлив проводить вас.

— Зачем вам надо меня провожать?

— Потому что я вами восхищаюсь.

Она улыбнулась и решительно устремилась чеканным шагом по Керзон-стрит, а за ней — оробевший, добродушный и покачивающийся Коллен, на душе которого заскребли кошки при воспоминании о Синеситте. Она, конечно же, встревожилась из-за его отсутствия, а он встревожился из-за нее; и это показалось ему дополнительным подтверждением того, что она захватила его ум, завладела сердцем, посадила в клетку душу, чтобы, дрожа от возбуждения в ожидании первого приза, принести их Богу Смерти или Небытия. Он должен отделаться от нее, если хочет остаться живым; и Эрлебом, видимо, появилась на его пути, чтобы помочь избавиться от этого балласта в наиболее подходящих условиях и даже с примесью розыгрыша и волшебства.

Через двести метров актриса, задыхаясь, остановилась.

— Несите меня, — приказала она Коллену.

Он подставил ей свою широкую и тяжелую спину, которую ненавидел, когда видел ее на фотографиях. Ему казалось, что она выдает его ужасающее положение в жизни: тупую и злобную покорность, сопровождаемую вспышками жестокости.

— Я пошутила, — заявила Эрлебом. — Еще далеко до Челси?

— Мы должны найти Мраморную арку — а это всегда нелегко, когда ее ищешь — и спуститься по Парк-лейн до арки Веллингтона.

— Сколько времени это займет?

— Если мы заблудимся или не заблудимся?

— Если заблудимся.

— Если заблудимся… предположим, мы решаем пойти по Оксфорд-стрит, думая, что это будет более приятно и укоротит наш путь, затем путаем Кенсингтон-хай-стрит с Кенсингтон-гарден — о, это может занять два-три часа.

— А если не заблудимся?

— Это невозможно. Вы совершенно не умеете ориентироваться, а я слишком занят, любуясь вами, чтобы следить за дорогой.

— В это время еще есть самолеты?

— В Челси?

— Нет, в Париж.

— Вы не хотите возвращаться в Челси?

— Нет, квартира слишком уродливая. Я вернусь туда, когда кто-нибудь — но кто? — изменит интерьер.

Она словила такси, похожее на огромного шмеля с влажными, сверкающими крыльями.

— Я не предлагаю вам ехать со мной в аэропорт, — сказала она Стюарту.

— Почему?

— Хорошо, я предлагаю вам поехать со мной в аэропорт.

— Согласен.

Последний рейс на Париж — самолет «Эйр Индия», прилетевший из Москвы — был в 23 часа 48 минут. Актриса едва успевала купить билет. У окошка она спросила Коллена:

— Может, вы тоже хотите купить билет?

В такси Стюарт, которого она упрямо продолжала звать Стевортом, взял ее за запястье, но она сразу же перевернула его руку, как переворачивают блин, и с ироническим вниманием хирурга в отпуске исследовала ее, в некотором роде прощупала, сделала вскрытие, словно это была мертвая рука, скелет руки; чувствуя сильный холод внутри, а точнее, в своей кисти, Коллен отдернул ее и засунул в карман, чтобы она немного согрелась. Перед приездом в Хитроу он попытался поцеловать актрису, но она зашлась от смеха, увидев, как на нее надвигается его крупное, с красными пятнами лицо.

— Что вас так рассмешило? — спросил он.

— Ваш нос.

— Благодарю вас.

— Не сердитесь на меня, Стеворт. Я не часто смеюсь.

Актриса купила два билета до Парижа, сказав, что теперь он может проводить ее в зал для посадки, поскольку его функция на земле, как ей кажется, состоит в том, чтобы повсюду сопровождать ее этой ночью. Когда нужно было садиться в самолет «Эйр Индия» (сари, запах благовоний, многочисленные семьи из Бомбея и Калькутты, угрюмые французские дипломаты, усталые немецкие туристы, путешествовавшие автостопом), актриса сказала, что чувствует приближение приступа спазмофилии и попросила Коллена, дувшегося на нее с тех пор, как она рассмеялась ему в лицо, проявить любезность и подняться вместе с ней в самолет, а если она увидит, что все нормально и она сможет перенести полет, выйти из самолета. Он схватил ее за плечо, как хватают тряпку. Мягким голосом она попросила: