Закат семьи Брабанов - [33]
Моя сестра поняла, что этот человек был дворецким. Коллен толкнул дверь, но безуспешно.
— Что с этой дверью? Она слишком стара, как, впрочем, и ты, Спенсер, пора бы ее поменять!
— Месье Стюарт, вам лучше не входить. Не сегодня. У вашего брата гости.
— Он принимает каждый вечер. Давай, Спенсер, не валяй дурака, впусти меня.
— Прошу вас, месье Стюарт. Ваш брат будет очень шокирован, увидев вас после всех этих лет…
Синеситта подумала, что братья перестали встречаться задолго до того, как Стюарт попал в тюрьму. Действительно, они не виделись двадцать лет, так как один находился в Сити, а другой сидел во Флёри-Мерожи, о чем в нашей семье никто, кроме Бенито, еще не знал. Дверь ходила взад-вперед, поскольку каждый мужчина толкал ее со своей стороны. Слуга старался захлопнуть ее под носом у Стюарта, а тот пытался силой войти в дом брата. Он бросил быстрый, косой взгляд на Синеситту и закричал:
— Помоги мне, дура!
— Послушай, Стюарт, в этих условиях, может, не стоит… пойдем лучше в Сохо, вьетнамский суп будет как раз то, что надо…
Нажатие с внутренней стороны двери, казалось, усилилось, поскольку розовое лицо Коллена превратилось в багровое, и бывший заключенный со всей силы сощурил глаза и сморщил нос.
— Помоги же, твою мать! Мы возьмем этих сволочных англичан!
Патриотические струны взыграли в сердце Синеситты. Забыв о своем смущении и статусе иностранки, она бросилась на дверь со свирепостью галльского петуха. Спенсер, чувствуя, что долго не продержится против Стюарта, закаленного тюрьмой и получившего подкрепление, в последнем патриотическом порыве отчаянно закричал старое название хита «Битлз»:
— Help![16]
Какая-то субретка уже была готова к нему присоединиться, когда французы — если можно так выразиться, потому что в Синеситте текла четверть австрийской крови, а Стюарт был наполовину испанцем по своей матери — в блестящем групповом усилии, примеры которого наша нация, увы, дает не слишком часто, особенно в спортивной области, одержали победу. Сияющие, запыхавшиеся, они очутились в просторном, светлом, отделанном лепниной холле частного особняка Алена Коллена. Стюарт похлопал по плечу разгневанного и растерянного слугу.
— Не хмурься, Спенсер, ты хорошо защищался.
Француз повернулся к перепуганной субретке, которая в своем черном платье дрожала от страха так, словно любовник бросил ее без пальто на паперти собора святого Павла во время снежной бури.
— Вам, мадмуазель, следовало быть более быстрой… В любом случае, с Синеситтой вам не тягаться.
Субретка посмотрела на метр восемьдесят три моей сестры с холодным ужасом и бросилась в буфетную. Стюарт взял под руку слугу.
— А теперь, Спенсер, сообщи о нашем приходе.
— Это невозможно, месье Стюарт. Ваш брат мне этого не простит. Я потеряю свое место. Вот уже десять лет, как он запретил нам произносить ваше имя в этих стенах.
— Это из-за Жюстины, его бывшей жены. Она училась в Эльзасской школе с моей супругой. Теперь этой проблемы уже нет.
— Вы зря так думаете, месье Стюарт.
— Если ты не сообщишь обо мне, я сообщу о себе сам.
— Помилуйте, нет!
— Я сделаю это!
— Ваш брат дает большой обед. У него мадмуазель Эрлебом.
— А вот этого не стоило говорить, — заявил Коллен, устремляясь к лестнице. — Я посмотрел все фильмы с ее участием, когда сидел во Флёри.
13
Ален Коллен сидел между двумя дамами напротив какого-то мужчины. Синеситта узнала в нем Робера Этесса — писателя и бывшего банкира, одну из книг которого она прочитала. Увидев Стюарта и мою сестру, вошедших в столовую, Ален Коллен встал. Салфетка, которую он держал на коленях, упала на пол, и следующие минуты Синеситта провела, задаваясь вопросами: стоило ли ее поднимать, и которая из женщин была Кармен Эрлебом.
— Что ты тут делаешь? — спросил Ален у Стюарта.
— Пришел поужинать.
— Мог бы и позвонить.
— Я не хотел, чтобы ты неожиданно отправился на уик-энд в Уимблдон. Кроме того, нам уже пришлось приложить силу, чтобы проникнуть за твою дверь, не правда ли, Синеситта? Кстати, вот Синеситта, моя невеста, мать моего ребенка.
— У тебя есть ребенок?
— Будет. Тебя это удивляет?
— Я поражен.
Стюарт, несносный со своими насмешками, бессмысленно продолжая упорствовать, повернулся к моей сестре.
— Он поражен. Хотя на то нет причин. Эти банкиры из Сити — ничтожные людишки.
— Мадмуазель, — спросил Ален, показывая на Стюарта, — кем бы вы ни были и что бы ни делали до того, как войти в мой дом, ответьте прямо на мой вопрос: вы собираетесь иметь ребенка от этого человека?
— Да, — ответила Синеситта.
— Вы ударились головой, бедняжка. Вы не имеете ни малейшего представления, в какое осиное гнездо сунулись. Пройдемте в мой кабинет. Ты позволишь? — обратился он к Стюарту.
— После такого приема разве я могу тебе отказать?
Ален Коллен властно взял мою сестру за руку. Она стала вырываться.
— Не понимаю, зачем мне идти с вами в кабинет? Я не ищу работу.
— Могу поспорить, что вы уже потеряли голову из-за моего брата!
— Так точно! — подтвердил Стюарт.
— Я уволилась из «Прентан» Османна по собственному желанию, — заявила моя сестра.
— Скоро, — заметил Ален Коллен, — у вас не будет желаний, ничего не будет, кроме живота. Идемте, не стесняйтесь!
Два брата одержимы любовью и переполнены безразличием к одной женщине, но продолжают вести беспорядочные связи, ненавидя себя и ту, которая заполонила их мысли. Страсть превращается в манию и потрясает не только их жизни.История сложных семейных отношений, обрывающихся однажды вечером…«Я приношу свои извинения русской публике за то, что я не Пушкин, не Толстой и не Достоевский. Я попробовал писать как они, но это оказалось слишком сложно. Как бы ни было, говорят, у меня получаются неплохие романы, хотя, увы, я понимаю, что они куда хуже, чем романы этих гениев.
Роман легендарного Патрика Бессонна — не просто очередная книга о гибели «Титаника» в ночь с 14 на 15 апреля 1912 года. В первую очередь это — история любви, развивающаяся на фоне заговоров, организованных против компании «Whitestarline» и против… Книга, которую не успел прочитать Джеймс Кэмерон.На борту «Титаники» было более двух тысяч человек, поэтому я мог бы написать более двух тысяч романов о трагических судьбах пассажиров компании «Whitestarline». Книга, которую Вы держите в руках была признана Ассоциацией Друзей «Титаники» наиболее реалистичной из всех историй, написанных на эту тему.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Воспоминания о детстве в городе, которого уже нет. Современный Кокшетау мало чем напоминает тот старый добрый одноэтажный Кокчетав… Но память останется навсегда. «Застройка города была одноэтажная, улицы широкие прямые, обсаженные тополями. В палисадниках густо цвели сирень и желтая акация. Так бы городок и дремал еще лет пятьдесят…».
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Блестящая ироничная пародия на современное искусство, в которой сочетаются и легкий детектив, и романтичная любовная история, и эксцентричная философская притча о красоте, свободе и морально-этических нормах в творчестве.Считая себя некрасивым, а потому несчастным, молодой человек решает покончить жизнь самоубийством. Но в решающий момент ему на пути встречается художник, страдающий манией величия. Он предлагает юноше купить его тело и душу, чтобы сделать из него живую скульптуру, что принесет им обоим всемирную известность.
В безмятежной деревушке на берегу дикого острова разгораются смертельные страсти. Прекрасный новый мост, связавший островок с материком, привлек сюда и многочисленных охотников за недвижимостью, желающих превратить этот девственный уголок природы в туристический рай. Но местные владельцы вилл и земельных участков сопротивляются. И вот один из них обезглавлен, второй умирает от укуса змеи, третья кончает жизнь самоубийством, четвертый… Это уже не тихий остров, а настоящее кладбище! Чья же невидимая рука ткет паутину и управляет чужими судьбами?Две женщины, ненавидящие друг друга, ведут местную хронику.
Данвер, молодой судья, едет по поручению короля Франции в одну из провинций, чтобы проверить поступающие сообщения о чрезмерном рвении своих собратьев по профессии в процессах, связанных с колдовством. Множащиеся костры по всей Франции и растущее недовольство подданных обеспокоили Королевский двор. Так молодой судья поселяется в Миранже, небольшом городке, полном тайн, где самоуправствует председатель суда де Ла Барелль. Данвер присутствует на процессах и на допросах и неожиданно для себя влюбляется в одну необычную, красивую женщину, обвиняемую в убийстве своего мужа и колдовстве.Элизабет Мотш пишет не просто исторический роман.
Роман «Битва» посвящен одному из знаменательных эпизодов наполеоновского периода в истории Франции. В нем, как и в романах «Шел снег», «Отсутствующий», «Кот в сапогах», Патрик Рамбо создает образ второстепенного персонажа — солдата, офицера наполеоновской армии, среднего француза, который позволяет ему ярче и сочнее выписать портрет Наполеона и его окружения.