Пришлось возвращаться назад и сворачивать вправо.
Проклятый случай толкал нас покинуть техническую зону гораздо раньше старого маршрута. И следя как аккуратно снайпер поворачивает открывающий механизм, я поймал себя на том, что затаил дыхание.
Слишком свежи были воспоминания о выродках, что наверняка таились по ту сторону преграды. В темноте, полной следов недавних трагедий и расчерченной потусторонним светом аварийных ламп.
Тоннель встретил нас потусторонним воем.
В первый миг мы не разобрали источник звуков и встали тремя истуканами перед приоткрывшимся выходом из технической зоны.
Но за преградой не было никаких чудовищ, коих в избытке рисовало наше воображение…
Для меня, человека, который застал войну в подземелье, снова услышать звуки ветра и дождя было столь непривычно, будто прошла уже целая жизнь вдали от этих, казалось бы, обычных явлений.
Обвал захватил с собой левую часть низинной улицы и утащив её за собой остановился где-то ярусом ниже. Гора обломков была такой высоты, что полностью завалила улицу под нами и своей вершиной торчала из бреши в полу.
Из кривого пролома, растянувшегося на многие десятки метров, многочисленными водопадами вниз срывалась вода и бурлящим потоком устремлялась ещё ниже, затапливая низинную улицу где-то под нами.
На поверхности, чьё чёрное небо виднелось сквозь дыру в потолке, царствовала непогода и ночь.
Выбравшись из технической зоны и осмотрев видимые участки тоннеля, Борз дал сигнал к остановке и отправил нам сообщение:
Самое время убрать оружие.
Я спорить не стал, а Шило, судя по всему, был мужиком смекалистым и тоже прекрасно понимал как далеко по тоннелям разносятся выстрелы.
Закрепив оружие на парамагнитных креплениях разгрузок (кроме Борза никто не тащил с собой рюкзака) мы взялись за холодняк и двинулись в обход обвала.
Правый перрон, залитый синим светом, вызывал у меня здоровые опасения. Но закрытые и никем не вскрытые ангары, что тянулись вдоль него, не могли стать убежищем для чудовищ. А значит, там всё же было относительно безопасно.
Вскоре, я понял, что мне дико не хватает опыта. Банально — я забыл сказать, что у меня нет штурмовых перчаток и дрона, которого военные ласково называли «мухой». Вышел из безопасного места, не подготовившись должным образом. А значит — допустил ошибки.
А любая ошибка в текущих условиях, увеличивает вероятность смерти.
Маленькие пеналы камер УШК парили сейчас рядом с нами, закрывая слепые зоны и выводя картинку в групповой интерфейс. Благодаря наличию подобной стандартной для штурмовых войск аппаратуры, можно было не контролировать тылы, ибо личные ИскИны сами обратят наше внимание если на камерах появиться какое-либо движение.
Стоило нам поочерёдно забраться на уцелевший перрон, как в рации прошелестел голос офицера ИРБ:
— Дед, давай договоримся, что ты всегда смотришь вправо.
На что я, не оборачиваясь и тиская в ладони рукоять выданного мне штык-ножа, ответил:
— Вправо так вправо.
К слову, справа, в данный момент была стена и закрытые ворота ангаров. Смотреть там было некуда, но я понимал, что так будет не всегда. Наш снайпер взял на себя фронтальную плоскость нашего движения. Шило — двигался, бросая взгляды под ноги и наблюдая за левой стороной тоннеля. Ну а соответственно я — должен наблюдать за правой.
Всё логично.
Вот только далеко уходить нам не пришлось.
Оставив за спиной побитый трещинами перрон и эпицентр обвала, Борз снова дал сигнал к остановке:
Думаю, нам всем будет проще если мы проникнем в вентиляцию.
Подъём по вертикальной стене и проникновение в вентиляционную трубу с закреплением в ней троса, заняли у снайпера не более пяти минут. Следом последовал офицер имперской безопасности, и уже затем настала моя очередь.
В этот момент, Шило решил вставить своё, несомненно ценное для нас мнение:
— Ты в самом деле хочешь тащить его сюда на тросе? Лишних сил прибавилось?
И сняв свои штурмовые перчатки он сбросил их ко мне.
У него ладони обожжены. Будет проще если мы поднимем его на тросе.
К чести этого хитрого жука, он сориентировался мгновенно:
— Тогда пусть сам решает, моё дело предложить.
Подняв с земли перчатки и сунув их за пояс я проворчал:
— Поднимайте.
С одной стороны, мне было стыдно что я, взрослый мужик, в каком-то пусть и узком разрезе становлюсь несамостоятельной обузой. Но, с другой стороны, в голове билась мысль, что эта ситуация возникла неспроста.
Где-то на грани сознания зудела мысль, что толстый засранец нас изучает. Но я не стал за неё хвататься и более детально обдумывать характер прикреплённого к нам офицера. Сейчас стоило заострить своё внимание на совершенно других вещах.
Например — на банальном выживании.
Труба, в которой я присоединился к своим товарищам по несчастью, была деформирована. Сдвиги в тоннеле не обошли стороной и эту конструкцию, впрочем, оставив её пригодной для нашего передвижения.
Двигаясь внутри вентиляции, я не чувствовал сильного потока воздуха и не слышал типичного для мощных подземных систем гула, который запомнился мне после посещения очистных сооружений. Но тем не менее, неприкрытых одеждой участков моего тела касался сквозняк, естественная тяга, говорящая о том, что труба не перекрыта обвалами.
