Закат и падение Римской империи. Том 7 - [36]

Каковы бы ни были дальнейшие замыслы завоевателя, аравийские степи оберегали от его нападения священные города Мекку и Медину, но монголы разлились потоком по ту сторону Тигра и Евфрата, ограбили Алеппо и Дамаск и грозили помочь франкам в освобождении Иерусалима. Египет был бы утрачен, если бы его защищали одни малодушные туземцы; но мамелюки с детства надышались крепительным воздухом скифских степей: они не уступали монголам в храбрости, но превосходили их дисциплиной и не раз с успехом боролись с врагом в открытом поле; они оттеснили поток пришельцев на восток от Евфрата, но этот поток разлился с непреодолимой стремительностью по Армении и Анатолии, из которых первая находилась во владении христиан, а вторая — во владении турок. Царствовавшие в Иконии султаны оказали некоторое сопротивление монгольским армиям, но один из них по имени Аззадин наконец был вынужден искать убежища у константинопольских греков, а персидские ханы окончательно уничтожили его слабых преемников, которые были последними представителями Сельджукской династии.

3. Лишь только Октай довершил завоевание Северной китайской империи, он решился направить свои армии на самые отдаленные западные страны. В военные списки были внесены имена миллиона пятисот тысяч монголов и татар; из этого числа великий хан выбрал одну третью часть и поручил главное над ней начальство своему племяннику Батыю, сыну Тули, царствовавшего над теми странами, которые были завоеваны его отцом на севере от Каспийского моря. После сорокадневных празднеств Батый выступил в поход и таковы были быстрота и рвение его бесчисленных эскадронов, что менее чем в шесть лет они прошли расстояние в девяносто градусов широты, то есть четвертую часть окружности земного шара. Через великие азиатские и европейские реки — через Волгу и Каму, через Дон и Днепр, через Вислу и Дунай они или переплывали на своих конях, или переходили по льду, или переправлялись в кожаных ладьях, которые следовали за их лагерем и употреблялись для перевозки их повозок и артиллерии. Первые победы Батыя искоренили последние остатки национальной свободы на обширных равнинах Туркестана и Кипчака. В своем быстром наступлении он прошел через царства, известные в настоящее время под названиями Астраханского и Казанского а войска, которые он отрядил в направлении к Кавказским горам, проникли в самые отдаленные уголки Грузии и земли черкесов. Внутренние раздоры между русскими великими князьями или монархами предали их отечество в руки татар, которые разлились по всему пространству, отделяющему Ливонию от Черного моря, и обратили в пепел русские столицы новую и старую — Москву* и Киев, а это временное зло было менее пагубно, чем та глубокая и, быть может, неизгладимая печать, которую наложило на характер русских двухсотлетнее рабство.

* Москва стала столицей Руси позднее, в XIV в., а до нее резиденцией великих князей являлся Владимир. (Здесь и далее примеч. ред.)

 Татары опустошали с одинаковой свирепостью и те страны, которые надеялись удержать в своей власти, и те, которые торопливо покидали. Прочно утвердив свое владычество над Россией, они предприняли хотя и временное, но опустошительное нашествие внутрь Польши и достигли границ Германии. Они стерли с лица земли города Люблин и Краков, приблизились к берегам Балтийского моря, а в битве при Лигнице разбили силезских герцогов, польских палатинов и гросмейстера Тевтонского ордена и наполнили девять мешков правыми ушами убитых. От Лигницы, которая была крайним пределом их западного нашествия, они поворотили к Венгрии, а их пятисоттысячное сонмище воодушевлялось личным присутствием и мужеством Батыя; они перешли отдельными колоннами через Карпатские горы, а жители поверили их приближению только тогда, когда испытали на себе их ярость. Король Бела Четвертый собрал военные силы своих графов и епископов; но он утратил любовь своего народа вследствие того, что поселил у себя кочевую орду куманов, состоявшую из сорока тысяч семейств, а этих варварских гостей вовлекло в восстание подозрение, что их князь был убит изменническим образом. Вся страна к северу от Дуная была утрачена в один день и в течение одного лета лишилась своего населения, а развалины городов и церквей были усыпаны костями туземцев, поплатившихся за прегрешения своих турецких предков. Один священник, бежавший из Варадина в то время как монголы грабили этот город, описал бедствия, которых он был свидетелем и которые он сам вытерпел, а кровожадная ярость, которую монголы обнаруживали во время осад и на полях сражений, была гораздо менее возмутительна, чем их обхождение с укрывавшимися в лесах беглецами: они убедили этих беглецов покинуть их убежища, обещая им спокойствие и помилование, а когда те окончили работы по уборке жатвы и винограда, хладнокровно всех их умертвили. Зимой татары перешли через Дунай по льду и достигли Эстергома — германской колонии, служившей столицею для королевства. Против городских стен были поставлены тридцать военных машин; рвы были наполнены мешками с землей и трупами, а после резни, во время которой татары убивали всех без разбора, триста знатных матрон были умерщвлены в присутствии хана. Из всех венгерских городов и крепостей уцелели от татарского нашествия только три, и несчастный Бела нашел для себя убежище на островах Адриатического моря.