Закат и падение Римской империи. Том 5 - [49]

Среди блестящих триумфов следующей компании Ираклий почти совершенно исчезает из наших глаз и из глаз византийских историков. Покинув обширные и плодоносные равнины Албании, император, как кажется, прошел вдоль цепи Гирканских гор, спустился в провинцию Мидию, или Ирак, и достиг в своем победоносном наступлении царских резиденций Казвина и Исфагана, к которым еще никогда не приближался ни один из римских завоевателей. Встревожившись опасностью, которая угрожала его владениям, Хосров отозвал свои войска с берегов Нила и Боспора, и три сильных армии окружили императорский лагерь, раскинутый в дальней неприятельской стране. Находившиеся в числе Ираклиевых союзников уроженцы Колхиды готовились покинуть его знамя, а грустное молчание самых храбрых ветеранов скорее выражало, чем скрывало овладевший ими страх. "Не пугайтесь, — сказал им неустрашимый Ираклий,— многочисленности ваших врагов. С помощью Божьей один римлянин может одолеть тысячу варваров. Если же мы пожертвуем нашей жизнью для спасения наших братьев, мы получим венец мученичества, а Бог и потомство воздадут нам за это вечную награду". С этим благородством чувств соединилась энергия в делах. Он отразил троекратно нападение персов, искусно воспользовался раздорами их вождей и благодаря хорошо задуманным эволюциям, отступлениям и удачным сражениям принудил их отказаться от борьбы в открытом поле и укрыться в укрепленных городах Мидии и Ассирии. В суровую зимнюю пору Сарбараза укрылся за стенами Салбана и был уверен, что ему не может угрожать никакая опасность; его застиг врасплох деятельный Ираклий, разделивший свои войска и совершивший среди ночной тишины трудный переход. Гарнизон с бесплодным мужеством оборонялся на плоских крышах домов против неприятеля, который осыпал его метательными снарядами и освещал себе путь факелами: сатрапы и персидские аристократы вместе с женами, детьми и цветом воинственной молодежи были частью убиты, частью взяты в плен. Персидский главнокомандующий спасся торопливым бегством, но его золотые латы достались победителю, и солдаты Ираклия насладились достатком и отдыхом, на которые имели полное право. С наступлением весны император перешел в семь дней через горы Курдистана и переправился, без всякого сопротивления, через быстрые воды Тигра. Обремененная добычей и пленниками, римская армия остановилась под стенами Амиды, и Ираклий известил константинопольский Сенат о безопасности своего положения и о своем успехе, последствия которого уже чувствовала на себе столица, так как осаждавший ее неприятель нашел вынужденным отступить. Мосты на Евфрате были разрушены персами; но лишь только император отыскал брод, они торопливо отступили, чтобы защищать берега Сара в Киликии. Эта река отличалась быстротой своего течения и имела около трехсот футов в ширину; мост был защищен укрепленными башнями, а вдоль берега были расставлены стрелки. После кровопролитного боя, продолжавшегося до вечера, римляне одержали верх, а один перс гигантского роста был убит и брошен в Сар рукой самого императора. Неприятель рассеялся в разные стороны и упал духом; Ираклий продолжал свое наступление до Себаста, в Каппадокии, и те же самые берега Эвксинского моря, от которых он выступил в поход, приветствовали, по прошествии трех лет, его возвращение из продолжительной и успешной экспедиции. Каждый из двух монархов, состязавшихся из-за обладания Востоком, не довольствовался легкими стычками на границах своих владений, а старался нанести решительный удар в самое сердце своего противника. Военные силы Персии были истощены двадцатилетними походами и сражениями, а многие из ветеранов, уцелевших от неприятельского меча и от перемен климата, были заперты в египетских крепостях. Но мстительный и честолюбивый Хосров расходовал свои последние ресурсы, и из новых рекрут, набранных между подданными, иностранцами и рабами, организовал три сильных армии. Первая из этих армий состояла из пятидесяти тысяч человек, которым было дано блестящее название золотых пик, потому что они носили оружие из этого металла; она должна была двинуться навстречу Ираклию; второй армии было приказано не допускать его соединения с войсками его брата Феодора, а третья должна была осаждать Константинополь и содействовать военным операциям кагана, с которым персидский царь заключил договор о союзе и разделе того, что будет приобретено войной. Начальник третьей армии, Сарбар, проник сквозь азиатские провинции до хорошо известного Халкедонского лагеря и забавлялся разрушением священных и несвященных зданий в азиатских предместиях Константинополя, с нетерпением ожидая появления своих скифских союзников на противоположном берегу Боспора. Тридцать тысяч варваров, составлявших авангард авар, прорвались 29 июня сквозь Длинную стену и загнали внутрь Константинополя толпу испуганных поселян, граждан и солдат. Под знаменем кагана шла восьмидесятитысячная армия, в состав которой входили, кроме его природных подданных, вассальные племена гепидов, руссов, болгар и словенцев; целый месяц прошел в передвижениях войск и в переговорах, но с 31 июля весь город был окружен неприятелем от предместий Перы и Галаты до Влахерн и семи Башен, и жители с ужасом смотрели на сигнальные огни, сверкавшие и на европейском, и на азиатском берегу. Между тем константинопольские власти неоднократно пытались купить отступление кагана деньгами; но их послы подвергались оскорблениям и возвращались без успеха, и каган дошел до того, что заставил патрициев объясняться стоя перед его троном, между тем как персидские послы сидели в шелковых одеяниях рядом с ним. "Вы видите,— сказал им надменный варвар,— доказательства моего полного единомыслия с великим царем, а его представитель готов прислать в мой лагерь избранный отряд из трех тысяч воинов. Не пытайтесь соблазнять вашего повелителя уплатой неудовлетворительного выкупа: ваши богатства и ваш город — единственные подарки, достойные того, чтобы я их принял. Что же касается вас самих, то я позволю вам возвратиться домой в нижнем платье и в сорочке, а мой друг Сарбар не откажется, по моей просьбе, дать вам свободный пропуск сквозь свои окопы. Ваш отсутствующий монарх, или находящийся в настоящее время в плену, или скрывающийся как беглец, предоставил Константинополь его участи, и вы только в том случае могли бы не попасть в руки авар и персов, если бы могли взлететь на воздух подобно птицам или погрузиться в волны подобно рыбам". В течение десяти дней столица отражала приступы авар, сделавших некоторые успехи в искусстве осаждать города; они или подводили под стены подкопы, или разрушали их под прикрытием непроницаемой черепахи; их машины непрестанно метали тучи камней и стрел, а двенадцать высоких деревянных башен подымали осаждающих на одну высоту с городским валом. Но Сенат и народ были воодушевлены мужеством Ираклия, приславшего к ним на помощь отряд из двенадцати тысяч кирасир; они с большим искусством и успехом употребили в дело огонь и разные механические приспособления для защиты города; их галеры в два и в три ряда весел господствовали на Боспоре и принудили персов быть праздными свидетелями поражения их союзников. Авары были отражены; флот из славянских судов был истреблен внутри гавани; вассалы кагана стали грозить ему, что покинут его; когда его запасы истощились, он сжег свои военные машины и подал сигнал к отступлению, которое совершил медленно и грозно. Это славное освобождение римляне из благочестия приписывали Деве Марии; но матерь Христа, без сомнения, осудила бы их за бесчеловечное умерщвление персидских послов, которых должны бы были охранять если не  международные законы, то, по меньшей мере,правила человеколюбия.   После разделения своей армии Ираклий благоразумно отступил к берегам Фазиса, откуда вел оборонительную войну против пятидесяти тысяч персидских