Закат - [55]

Сетракян не выполнил просьбу, прозвучавшую как приказ. Он остался стоять на месте, держа в руках тяжелый том.

– Но вам, должно быть, не терпится заглянуть внутрь.

Древерхавен перевел взгляд с серебряного переплета на лицо Сетракяна и впился глазами так, словно пытался вобрать его в себя.

– Борода, месье Пирк. Она мешает рассмотреть ваше лицо. И придает ему иудейскую наружность.

– Разве? Я так понимаю, вы не любите евреев.

– Это они не любят меня. Твой запах, Пирк… Он мне знаком.

– Почему бы вам не рассмотреть книгу поближе?

– Мне это не нужно. Книга поддельная.

– Возможно. Очень даже может быть. Но серебро – могу заверить вас, что серебро самое что ни на есть настоящее.

Сетракян приблизился к Древерхавену, держа книгу перед собой. Вампир отпрянул, затем движения его замедлились.

– Твои руки, – сказал он. – Ты калека.

Глаза Древерхавена снова обшарили лицо Сетракяна.

– Плотник. Значит, это ты.

Сетракян рывком распахнул пальто и из-под левой полы выхватил скромных размеров меч с серебряным лезвием.

– Вы обленились, герр доктор, – сказал он.

В ярости Древерхавен метнул свое жало. Не на полную длину – скорее, это был ложный выпад. Жирный вампир отпрыгнул назад, уперся спиной в стену, а затем снова попытался достать гостя жалом.

Сетракян предвидел эту уловку. По правде говоря, доктор был куда менее проворен, чем большинство других вампиров, с которыми пришлось выходить на бой. Авраам прочно стоял на ногах спиной к окнам – единственному пути отхода для вампира.

– Вы слишком медлительны, доктор. Ваша охота здесь была очень уж необременительной.

Вампир зашипел. В глазах твари появилась тревога; от напряжения его жар усилился, и косметика, покрывавшая лицо, потекла.

Древерхавен бросил взгляд на дверь, но Сетракян не поддался и на эту уловку. Он знал, что твари всегда обеспечивают себе запасной выход. Даже такой разжиревший клещ, как Древерхавен.

Сетракян сделал ложный выпад – стригой шатнулся, потерял равновесие и снова атаковал, правда, весьма неловко. Древерхавен метнул жало – но лишь наполовину. Сетракян ответил молниеносным взмахом меча – если бы жало вышло на полную длину, он наверняка отсек бы его.

И тут Древерхавен решил удрать. Он боком, по-крабьи, побежал вдоль книжных полок, занимавших всю заднюю стену комнаты, однако Сетракян оказался проворнее. Книга все еще была в его руке, и он со всей силы швырнул ее в жирного вампира. Тварь в ужасе отшатнулась от ядовитого металла, а в следующую секунду Сетракян был уже рядом с Древерхавеном.

Он прижал кончик серебряного меча к верхней части вампирской глотки. Голова Древерхавена откинулась, его затылок уперся в корешки бесценных книг, выстроившихся на верхней полке. Он жег Сетракяна взглядом.

Серебро ослабило вампира, он не мог выпустить жало. Сетракян залез свободной рукой в глубокий карман пальто с освинцованной подкладкой и вытащил связку увесистых серебряных побрякушек: они были, каждая по отдельности, убраны в тонкую металлическую сеточку и нанизаны на отрезок многожильного кабеля.

Глаза вампира расширились, но деваться ему было некуда: после того как ожерелье Сетракяна легло на плечи, тварь не могла двинуться с места.

Серебряный воротник тянул стригоя к земле, будто связка с булыжниками, каждый по полцентнера весом. Сетракян придвинул кресло как раз вовремя, чтобы Древерхавен рухнул в него, а не на пол. Голова твари склонилась набок; руки, бессильно опущенные на колени, сотрясала крупная дрожь.

Сетракян подобрал книгу – на самом деле это был экземпляр шестого издания дарвиновского «Происхождения видов» в переплете с корешком и крышками из серебра Британия[20] – и бросил ее в дорожную сумку. С мечом в руке он подошел к книжным полкам – к тому месту, куда столь отчаянно рвался Древерхавен.

Тщательно осмотрев полки, в том числе на предмет мин-ловушек, Сетракян наконец нашел книгу, служившую пусковым механизмом. Он услышал щелчок, секция немного подалась вперед, Сетракян толкнул ее, и вся стенка повернулась вокруг невидимой оси.

Первым делом на Сетракяна нахлынул запах. Заднее помещение квартиры Древерхавена, лишенное окон, непроветриваемое, представляло собой гнездовье вампира, набитое ненужными книгами, всяким мусором и смрадным тряпьем. Однако не мусор и не тряпье, пахучие сами по себе, были источником совсем уже чудовищной вони – эта вонь лилась с верхнего этажа, куда вела забрызганная кровью винтовая лестница.

Именно там, на втором этаже, Сетракян обнаружил операционную. Посреди комнаты, на черном кафельном полу, запятнанном чем-то жутким – видимо, запекшейся людской кровью, – стоял стол из нержавеющей стали. Все поверхности покрывали какая-то немыслимая грязь и ссохшиеся человеческие выделения, копившиеся здесь десятилетиями. В углу стоял заляпанный кровью холодильный шкаф для мяса, вокруг него с жужжанием вились мухи.

Задержав дыхание, Сетракян открыл холодильник – просто потому, что должен был сделать это. На полках лежали лишь свидетельства кошмарной извращенности Древерхавена – и ничего такого, что представляло бы реальный интерес. Ничего полезного для поисков. Авраам вдруг подумал, что ему становятся привычны картины порока и безнравственности, сцены бессмысленной резни и издевательств над человеческой плотью.