Закалка клинка - [158]

Перед внутренним взором Темрая проскользнуло жуткое видение – главный проспект, плотно набитый трупами, как бычья кишка – колбасой; трупы лежат слоями, лицами вниз, слой горожан перемежается со слоем кочевников – и только когда вся улица будет забита по самые крыши, по верху будут бежать, сталкиваясь в схватке, оставшиеся в живых.

Кто-то потянул его за рукав. Вождь обернулся.

– …через дома, – быстро говорил человек. – Сломать стены домов, они же деревянные…

Это прозвучало как дурная шутка, пока Темрай наконец не сообразил, что имеется в виду. Примерно напротив места, где они стояли, по левой стороне улицы шел целый ряд обветшавших особнячков. Он вспомнил – о них некогда говорили, что домишки предназначены на слом, что владелец купил их только ради выгодного расположения… Если он правильно помнил, по другую сторону домов была улица – длинная, выгнутая и обоими концами примыкающая к главному проспекту, как плечи лука соединяются с тетивой. Людей более чем достаточно, чтобы проломить деревянные стены и проложить себе путь наружу, и тогда – девяносто процентов, что битва будет выиграна. Могло даже появиться пространство для собственных маневров.

– Ломайте, – крикнул он, возвышая голос над общим шумом. – Возьмите столько людей, сколько потребуется, – и спешите, ради богов!

Без всякого специального оборудования или хотя бы представления, что именно происходит, они бросались на деревянные стены всем телом, вышибая ногами двери и ставни, всаживая топоры глубоко в дощатые панели. Когда стена начала поддаваться, толпа ломанулась вперед, как табун коней на равнине, испугавшийся грома. Несколько человек, может быть, дюжина, погибли под развалинами, остальные могучим потоком проложили себе и другим путь наружу. Как только люди начали выливаться с противоположной стороны, Темрай вздохнул с облегчением – для его войска нашелся выход из ловушки. У него не было выбора, кроме как последовать в общем потоке, размышляя на ходу, сколько его людей, брошенных позади, будет перебито в тщетной попытке бежать через дыры в стенах. Много, решил он, и оставил это как есть. Простая арифметика – не важно, что скажет численный результат, все равно ответ один: много.

Патриарх Алексий проснулся от криков и топота ног. Сначала он подумал, что в доме пожар – такое уже случалось не единожды, – но шум чем-то отличался от тех случаев. Патриарх попробовал разобрать среди криков какие-нибудь слова.

Что бы ни происходило, это казалось важным. Здравый смысл советовал встать и одеться, но по некоей причине Алексий остался лежать. Среди криков не получалось различить чего-нибудь осмысленного, кроме того, Патриарх проснулся с мигренью. Он прикрыл глаза на секунду…

…и увидел скамью в просторной лавке-мастерской. Кажется, Патриарх видел происходящее из дальнего угла лавки, но из распахнутой двери падало достаточно света, чтобы он мог различить происходящее, двое мужчин подвешивали на гвоздь в стене почти что готовый боевой лук. Младший из них, едва вышедший из детского возраста юноша, крепко держал лук обеими руками, в то время как старший (это был Бардас Лордан) подцепил крючком тетиву и привязывал к крюку веревку. Потом он продел веревку в блок и перекинул ее через потолочную балку. Пошарив под скамьей, вытащил наружу свинцовую гирю с написанным на боку числом. Это была тяжелая гиря – Лордан с трудом оторвал ее от пола и держал на весу, на локтях, привязывая к ней другой конец веревки.

– Держи ровно, – велел он мальчику и осторожно убрал руки, так что гиря повисла на веревке, привязанной к тетиве. Лук на гвозде выгнулся, потому что гиря тянула его через блок, и Алексий заметил нацарапанные на стене под гвоздем пометки. Верхушка конуса, образованного натянутой тетивой, касалась одной из них.

– Шестьдесят фунтов на двадцать четыре, – сказал мальчик, изучив пометку.

Лордан кивнул, отвязал гирю и осторожно положил на пол.

– Надо немного срезать с внутренней стороны. Сними лук и положи в тиски и дай мне маленький резец.

Мальчик сделал, как ему было велено, и спросил:

– А почему с внутренней стороны? На спинке лука дерево толще, может, лучше оттуда срезать?

Лордан покачал головой и взял из рук мальчика восьмидюймовое лезвие с деревянной рукояткой.

– Ты забываешь основы теории о внешней и внутренней стороне лука. Тебе лучше повторить это все, напомни мне рассказать.

Мальчик вздохнул. Когда Лордан плюнул на коричневый плоский брусок и принялся водить по нему лезвием, он процитировал на память:

– «Спинка лука тянется, а внутренняя часть крепко сжата. Растяжение и сжатие, сбалансированное в правильной пропорции, придает луку силу». Я знаю это, – добавил он обиженно. – Я просто имел в виду, там, на спинке, такая некрасивая выпуклость, почему бы ее не подровнять. Не глядя на него, Лордан покачал головой.

– Ты забываешь, что я говорил тебе о сердцевине дерева и оболони.

– Нет, не забываю, – вскинулся мальчик, нервно постукивая буковой киянкой. – Оболонь идет на спинку, потому что она молода и может растягиваться, а сердцевина идет на внутреннюю часть, потому что она стара и помнит свою форму, даже если ее очень сильно сжимать.