Заиндевевший - [56]

Наконец, Лея начала приходить в себя.

— Асмунд? — прошептала она.

— Все хорошо. Все закончилось, — прижал он ее к себе, чувствуя, как сам начинает дрожать от пережитого ужаса.

Он уже понял, что помогло ему сопротивляться той силе, что овладела Леей и хотела стереть его с лица земли. Талисман Лейлы, что продолжал висеть на его шее. В который раз он возблагодарил эту красивую и необычную колдунью. Если бы не она, то, скорее всего, его бы уже не было в живых — он бы присоединился ко всем тем проклятым, что населяют ледники.

— Асмунд, — снова заговорила Лея, и голос ее был таким слабым, словно каждое слово давалось ей с трудом. — Кажется, я умираю… Мне так плохо…

Она снова начала оседать. Лицо ее все еще оставалось белее снега, а глаза уже закатывались, и начались предсмертные судороги.

Словно кто-то подсказал Асмунду правильное решение — он стянул с шеи талисман и надел его на Лею, не переставая поддерживать ее. Стоило только камню коснуться ее кожи, как она встрепенулась всем телом и зашипела:

— Сними его! Сейчас же сними!

Она пыталась руками дотянуться до талисмана, плюясь и шипя, но Асмунд держал ее крепко.

— Больно! — кричала она. — Как же мне больно!

А он все всматривался в ее лицо, пока не разглядел на нем первые краски. Наконец-то оно принимало нормальный цвет, присущий живым людям.

По мере возвращения жизни в тело Леи, к ней возвращалась память и способность спокойно мыслить. Она тоже успокаивалась, перестала биться в руках Асмунда, лишь ерзала и тихонько постанывала.

— Он жжет мне кожу, — всхлипнула она. — Сними его пожалуйста.

— Не раньше, чем ты окончательно придешь в себя, — отчеканил Асмунд, не переставая крепко прижимать ее к себе. — Как ты себя чувствуешь?

— Словно побывала в жерновах мельницы. И еще этот дурацкий камень!.. — она снова попыталась дотянуться до талисмана, но Асмунд снова ей не позволил.

— Ты должна периодически надевать свой талисман, чтобы отгонять проклятье, — произнес он, проверяя ее карманы в поисках камушка. — Где он?

— Кажется, я его потеряла в пути…

Лея соврала. Талисман она выбросила сразу же, как только они прошли ледники. Даже в кармане шубы он ее смущал. Она постоянно думала о нем, не забывая ни на секунду. Поэтому и выбросила, улучив момент, когда Асмунда не было рядом.

— Значит, будешь периодически надевать мой, — отрезал он. — А сейчас пойдем, пока нас не хватились. Теперь я глаз с тебя не спущу.

Через три дня небольшой отряд въезжал в лагерь беженцев. Благодаря защитной магии Ханы путешествие прошло спокойно, не считая крайней спешки. Лее становилось все хуже. Даже талисман помогал ей совсем на короткое время, а потом она снова уходила в себя под гнетом проклятья. Она все время дико мерзла, почти не спала, не имея возможности согреться.

Все это время Асмунд находился рядом с ней. По ночам пытался согреть ее теплом своего тела, но это не помогало. В итоге и его покинул сон.

Весь последний день пути Лея ехала с Асмундом в одном седле. Самостоятельно на лошади она уже не могла держаться — силы совсем покинули ее. Фрост переживал, что не довезут ее до лагеря живой, и даже пытался уговорить Асмунда оставить ее в лесу, в охотничьей хижине. Стоило только тому услышать предложение друга, как чуть не убил его — кинулся в драку без предупреждения. Хорошо, их сразу растащили, а иначе не известно, не пришлось бы оставлять Фроста в той самой охотничьей хижине. До самого лагеря они больше не сказали друг другу ни слова: Асмунда душила злоба на непрошибаемость друга, а Фрост дулся, полагая, что предложил наилучший выход из сложившейся ситуации, а этот упрямец даже выслушать не захотел.

Асмунд спешился и снял с лошади Лею. Далее, не говоря никому ни слова, он подхватил ее на руки и направился к дому Ханы. Фрост проводил друга сердитым взглядом. Конечно же, ему тоже было жалко эту загубленную молодую душу, но он не понимал, зачем Асмунд вешает на себя дополнительные проблемы. У него их и так выше крыши, так еще и с убогой возится. Впрочем, долго ломать голову Фрост над этим не стал. Его со страшной силой тянуло к малышке Виве, которая, поди, заждалась. Да и он так соскучился по ее нежным ручкам и губкам, до того истосковался по сладкому телу, что, дав распоряжение позаботиться о лошадях, рванул к своему дому.

— Где мы и куда ты меня несешь? — спросила Лея.

Она снова начала дрожать. Как Асмунд ни прижимал ее к себе, но побороть дрожь был не в силах.

— Ты дома, — коснулся он губами к ее лбу, но тут же отпрянул, таким тот показался ему холодным. — Здесь тебя никто не обидит.

Пара слов отняли у Леи последние силы, и она снова потеряла сознание, обмякнув в руках у Асмунда. Он прибавил шагу. К дому Ханы практически прибежал.

Она встречала их на крыльце.

— Скорее! Клади ее на диван, — велела она, разворошив угли в очаге и кинув туда щепоть какого-то порошка. Тот вспыхнул, издав легкий хлопок, и по комнате поплыл розоватый дымок со сладковатым запахом. — Это защитит нас от злых духов. Они не оставляют ее ни на секунду. Я должна прогнать их отсюда.

Асмунд опустил Лею на диван и наблюдал за действиями Ханы. Она стала посреди комнаты, выпрямила спину, и принялась монотонным голосом произносить заклинания на непонятном языке. Сладкий запах становился все более насыщенным. Он проникал в нос и застревал в горле. Голова кружилась от безостановочного бормотания колдуньи. Асмунд с опаской поглядывал на Лею, чувствуя, как даже ему становится все хуже. Наконец, Хана громко выкрикнула какое-то слово, распахнула дверь, выпустив облако розового дыма, и с шумом захлопнула вход в жилище.