Заградотряд Его Величества. "Развалинами Лондона удовлетворен!" - [57]

- Вот как?

- Так и есть, Фёдор Иванович. А этот пленный как раз из остатков тех самых батальонов.

- Что-то сомнения берут, господа. Сколько человек там может быть в строю? Если это заградительный отряд для поддержки наступательного духа французских союзников, то больше ста человек быть не должно. Обычно взвод егерей да казачья полусотня при одном офицере. Против двух батальонов только бы выстоять. Да, победят, но чтоб разогнать!?

- А если в наличии артиллерия большого калибра?

- Откуда?

- Не знаем, Фёдор Иванович, но она в отряде имеются.

Толстой внимательно посмотрел на своего начальника штаба:

- Иван Михайлович, такие люди нашему батальону очень бы пригодились. Съездишь?

Заскучавший без особых дел Лопухин оживился:

- Почему бы нет? Это я мигом.

- Только мундиры смените, - посоветовал майор, и с отвращением посмотрел на свой собственный. - Отвык я от подобных фасонов. Как шлюхи портовые, ей-богу.

Лейтенант Самохин не жаловался ни на обмундирование, ни на жизнь, хотя и то и другое в последнее время не блистали красотой и чистотой. Живой и ладно... и даже сумел почти без потерь вывести отряд из-под удара. Французы за потери не считаются, так как неизвестно, сколько их на самом деле погибло, а сколько разбежалось и до сих пор прячется в окрестных лесах. Пусть их Наполеон пересчитывает.

Главное - казаков с егерями сохранил, что само по себе сойдёт за чудо, и оторвался от противника с большим прибытком в виде секретных английских гаубиц. То ещё дерьмо, кстати. Одна слава, что новейшие, а нарезка в стволах наполовину стёрлась после полутора дюжин выстрелов, и лупят теперь не туда, куда нужно, а как их английский бог на душу положит. Взрываются примерно так же. Некоторыми хоть в городки играй - снаряд начинает кувыркаться сразу после вылета из ствола, и прокладывает в неприятельских рядах просеки. Но, опять же, без взрыва.

И бросить добычу жалко - за каждое захваченное оружие полагается премия, а их тут двадцать одна штука. Было больше, но у трёх гаубиц раздуло стволы. У казаков слёзы в глазах стояли, когда топили в болоте испорченную добычу. У самого сердце сжималось. Пришлось пообещать, что исхлопочет хотя бы четверть суммы за утопленное, без предъявления материальных доказательств, только под честное слово.

Но удача, судя по всему, решила сделать Фёдора Саввича своим любимцем, и тут же послала компенсацию - обоз из мастерских Британской Академии со снарядами к секретным орудиям вышел точно к дневному биваку заградительного отряда, и после первых же выстрелов обозники кинулись бежать с удивительной скоростью. Однако после осмотра груза Самохин решил, что сам бы в этом случае бежал гораздо быстрее. Достаточно было одной пуле попасть туда, куда не следовало бы попадать, и...

- Ваше благородие, - Василий Прокопьевич принял на себя обязанности командирского адъютанта и секретаря, не доверяя ответственное дело непутёвой молодёжи. - Ваше благородие, до вас капитан Лопухин. На приём, говорят, желают попасть.

- Их там несколько?

- Капитан Лопухин в единственном числе пребывать изволят, а двух прибывших с ним сержантов я сюда не пущу, ибо нечего младшим чинам на офицерских разговорах уши греть.

- Слушай, Прокопьич, а откуда он здесь взялся? Почему часовые не остановили и не доложили по команде?

- Так красногвардейцы же!

Это многое объясняло, в том числе и удивительную невнимательность часовых.

- Зови, - лейтенант одёрнул мундир, и решительно склонился над походным сундучком, где хранилась последняя бутылка вишнёвой наливки. - И закуски нам какой сообрази.

- Само собой, - кивнул Василь Прокопьич. - Мы же не без понятия.

Красногвардейский капитан появился буквально через минуту после ухода урядника, но почему-то вместо приветствия восхищённо покрутил головой по сторонам, и произнёс с некоторой долей зависти в голосе:

- Умеете же вы устраиваться с удобствами даже в походных условиях, Фёдор Саввич. Ох, простите, я не представился - капитан Лопухин Иван Михайлович.

- Моя фамилия, как я понял, вам известна? - Самохин с удовольствием пожал протянутую руку. Не каждый день доводится здороваться с человеком, чьё имя не исчезает из газетных заголовков, и о чьих приключениях написаны штук восемь толстых романов. - И что вы говорите про удобства? Увы, они у нас на улице. Монголы, знаете ли, свои жилища ватерклозетами не оборудуют.

Настоящая монгольская юрта досталась лейтенанту в том самом обозе, что вёз снаряды секретным артиллеристам, и можно было лишь гадать, каким образом она оказалась на берегах Туманного Альбиона. Скорее всего, её привёз какой-нибудь учёный из экспедиции на Восток, и решил использовать на войне в качестве походного шатра. Ну а судьба так распорядилась, что у монгольского жилища появился новый владелец.

Лопухин шутку оценил, но развивать её далее не стал. Произнёс со всевозможной серьёзностью:

- Я послан к вам, Фёдор Саввич, командиром моего батальона Фёдором Ивановичем Толстым с предложением объединить силы. Вы, как мне думается, в настоящий момент не имеете приказов от вышестоящего командования и вынуждены действовать по обстановке.

- Да, это так.