Заговоры, как вид русской народной поэзии - [4]
32
представления, более согласные с умственным уровнем данного времени (напр. вещественные, зооморфические и антропоморфические). И вот между всеми этими представлениями происходит процесс комбинаций.
Комбинации эти могут быть:
1) Комбинации разных одновременных (т. е. относящихся к одной эпохе) представлений об одном и том же предмете. Так напр. молния в одно и то же время представлялась ключом, проводником живой воды, быстрой птицей и т. п. И вот в представлении о папоротнике слились все эти представления о ней: цвет папоротника, как птица, порхает с листка на листок, как ключ отпирает спрятанные в земле сокровища, обладает целебной силой и т. п.
2) Комбинации разных преемственных представлений об одном и том же предмете. Так, напр. конь в загадках о громе и ветре есть представление об этих явлениях, происходящее из эпохи зооморфизма>3. В эпоху антропоморфизма те физические явления представлялись в человеческих образах, напр. в образе доброго молодца. И вот в сказках встречаем комбинацию этих двух преемственных представлений: гром представляется добрым молодцем на изрыгающем пламя коне. Сюда же следует отнести представление Юпитера с орлом и т. п.
3) Комбинации разных представлений о разных предметах>4. Напр. слияние образов Утренней и Вечерней Зари, Молнии, Солнцевой матери, Солнца, Богородицы в одном женском образе; слияние представлений о Молнии, Ветрах, Огне, Ночи и Дне в образе птиц и т. п.
Всматриваясь в эти комбинации представлений, легко убедиться, что они подчинены общим в психологии законам ассоциации идей. Два закона ассоциации могут быть обобщены в следующей формуле: две идеи, имеющие что-либо общее, взаимно притягиваются. Представления, входящие в комбинацию, или суть представления об одном и том же предмете, или сами в чем-нибудь походят друг на друга.
Отрывочные знания первобытного человека, его представления о самом себе и предметах мира внешнего никак не могут быть относимы к мифологии. Лучшим доказательством этого может служить то обстоятельство, что не раз у самых разнообразных народов встречаем одно и то же представление об одном и том же предмете – явление, могущее быть только следствием общности законов развития человеческого ума и общности условий, при которых он размышлял. Как в наше время в двух
33
различных местах земного шара люди могут совершенно независимо одни от других придти к заключению, что молния есть явление электричества, так и в доисторическое время чуждые друг другу народы могли придти к убеждению, что молния есть быстрая птица. Поверие такое, действительно, встречается у арийцев и северо-американцев. В науке эти отрывочные знания должны составлять соединительное звено между народной психологией и мифологией. Мало-по-малу они слагаются в цельные образы, эпизоды и только такие эпизоды, сложенные в одно органическое целое, составляют общее мировоззрение, мифологию народа.
Судя по себе и не будучи даже в состоянии отделить свое я от мира внешнего, он видит повсюду жизнь, всякое явление представляется ему действием, предполагающим известное действующее существо. Не будучи в состоянии представить себе жизнь, которая бы не была похожа на его собственную жизнь, он повсюду в природе видит те же происшествия, из которых слагается его собственная жизнь. Поражаемый гигантскими явлениями природы, над которой он еще не имеет никакой власти, он наделяет предполагаемые действующие существа сверхъестественной силой. Все более развивающийся ум делает первый, грубый анализ всего существующего: в разнообразных явлениях усматривает несколько общих категорий. Вместо неопределенных, друг другу чуждых духов, наделявших отдельные предметы в эпоху фетишизма, являются божества политеизма, божества целых категорий явлений, стоящие друг к другу в известных ясно определенных отношениях.
Ядро мифологии – религия. Но в мифическую пору нет еще различия между верованием и знанием. Да и вообще нельзя строго разграничить веры от знания: истина субъективна; то, что нам кажется неопровержимой истиной, истинно только потому, что мы в него глубоко веруем. В мифологии, которая составляет все достояние, все содержание ума и сердца первобытного человека, хранятся в зародыше все задатки будущей жизни народа; философия, наука, мораль, право, обычаи мало-по-малу выделяются из нее, нося на себе еще долго религиозный колорит. Понятно, что все произведения народа должны слагаться под влиянием его мифических воззрений. Таким образом трудность их понимания зависит от трудности представить себе все первобытное мировоззрение, под влиянием которого они возникли.
34
С постепенным развитием народа одно его мировоззрение сменяется другим. Смены эти совершаются или органически, когда одно мировоззрение мало-по-малу вырастает, развивает в другое, или неорганически – таким крутым переворотом, как напр. введение христианства. В обоих случаях переворот действует прежде всего, кажется, не столько на самые мифические элементы стройного, гармонического мировоззрения, сколько на их взаимную связь. Связь эта прерывается. Одни из взглядов и поверий народа, оторванные от живой системы, организма, замирают, исчезают из сознания народа. Другие, которых связь, а часто и первоначальное значение позабыто, амальгамируются. Ум человека в непонятных уже для него осколках древнего мифа доискивается смысла; тут ему в помощь приходит язык; название предмета, слово ассоциирует ему другой предмет, похожий или граничащий в пространстве или времени. Осколки древнего мировоззрения продолжают жить и развиваться, все более путаясь между собой и все более удаляясь от своего первичного значения. В них замечается удивительная живучесть; мысль позднейших поколений действует на них весьма слабо: отпадет что-нибудь случайно в народном произведении – место его и останется незанятым; прирастет что-нибудь – так прирастет независимо от воли и сознания повторяющего; и как бы ни затемнился смысл вследствие такого изменения, народ не попытается восстановить его; темное, так сказать, само собой получит смысл совершенно новый. Продукты народной жизни похожи на дерево, которого корни скоро засыхают, но ветви пускают новые отростки, непохожие на прежние; они, в свою очередь, становятся корнями новых и т. д. до бесконечности; и нельзя управлять видоизменениями этого дерева, а часто даже и предугадать, каковы они будут в данный момент. Если мысль эта покажется хоть сколько-нибудь странной, то вспомним недавно покинутый взгляд на языке. Его тоже считали продуктом сознательной деятельности человека, продуктом договора; однако более глубокие исследования заставляют в нем видеть живой организм, на развитие которого весьма мало влияет сознание и воля человека.
Книга посвящена исследованию исторической, литературной и иконографической традициям изображения мусульман в эпоху крестовых походов. В ней выявляются общие для этих традиций знаки инаковости и изучается эволюция представлений о мусульманах в течение XII–XIII вв. Особое внимание уделяется нарративным приемам, с помощью которых средневековые авторы создают образ Другого. Le present livre est consacré à l'analyse des traditions historique, littéraire et iconographique qui ont participé à la formation de l’image des musulmans à l’époque des croisades.
Пьер Видаль-Накэ (род. в 1930 г.) - один из самых крупных французских историков, автор свыше двадцати книг по античной и современной истории. Он стал одним из первых, кто ввел структурный анализ в изучение древнегреческой истории и наглядно показал, что категории воображаемого иногда более весомы, чем иллюзии реальности. `Объект моего исследования, - пишет он, - не миф сам по себе, как часто думают, а миф, находящийся на стыке мышления и общества и, таким образом, помогающий историку их понять и проанализировать`. В качестве центрального объекта исследований историк выбрал проблему перехода во взрослую военную службу афинских и спартанских юношей.
«Палли-палли» переводится с корейского как «Быстро-быстро» или «Давай-давай!», «Поторапливайся!», «Не тормози!», «Come on!». Жители Южной Кореи не только самые активные охотники за трендами, при этом они еще умеют по-настоящему наслаждаться жизнью: получая удовольствие от еды, восхищаясь красотой и… относясь ко всему с иронией. И еще Корея находится в топе стран с самой высокой продолжительностью жизни. Одним словом, у этих ребят, полных бодрости духа и поразительных традиций, есть чему поучиться. Психолог Лилия Илюшина, которая прожила в Южной Корее не один год, не только описывает особенности корейского характера, но и предлагает читателю использовать полезный опыт на практике.
Уникальная книга профессора лондонского Королевского колледжа Джудит Херрин посвящена тысячелетней истории Восточной Римской империи – от основания Константинополя до его захвата турками-османами в 1453 году. Авторитетный исследователь предлагает новый взгляд на противостояние Византийской империи и Западного мира, раскол христианской церкви и причины падения империи. Яркими красками автор рисует портреты императоров и императриц, военных узурпаторов и духовных лидеров, талантливых ученых и знаменитых куртизанок.
В книге исследуются дорожные обычаи и обряды, поверья и обереги, связанные с мифологическими представлениями русских и других народов России, особенности перемещений по дорогам России XVIII – начала XX в. Привлекаются малоизвестные этнографические, фольклорные, исторические, литературно-публицистические и мемуарные источники, которые рассмотрены в историко-бытовом и культурно-антропологическом аспектах.Книга адресована специалистам и студентам гуманитарных факультетов высших учебных заведений и всем, кто интересуется историей повседневности и традиционной культурой народов России.
Авторский коллектив – сотрудники Института всеобщей истории РАН, Института Африки РАН и преподаватели российских вузов (ИСАА МГУ, МГИМО, НИУ ВШЭ) – в доступной и лаконичной форме изложил основные проблемы и сюжеты истории Тропической и Южной Африки с XV в. по настоящее время. Среди них: развитие африканских цивилизаций, создание и распад колониальной системы, становление колониального общества, формирование антиколониализма и идеологии африканского национализма, события, проблемы и вызовы второй половины XX – начала XXI в.