Заговор Вудвиллов - [24]

Нового Регента Англии.

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

То есть меня...

КЭТСБИ.

Увы милорд, вы знаете её оружие:

Интриги, клевета...

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

И отравление. И этим средством она

Пользуется не впервые. Это я знаю. (В  раздумье.)

Но как же мы поступим с Гастингсом?

Ведь не прощать же ему богохульства,

Да при свидетелях, публично, на суде!

КЭТСБИ.

А что, если представить это порчей,

Что навела на него ведьма, миссис Шор?

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

И всю его вину на неё свалить?

Допустим. Мне её не жалко.

КЭТСБИ.

Мне тоже. Я видел, как морочила она

Милорда Гастингса.

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

Но богохульствовал-то на суде лорд

Уильям Гастингс! И, значит, главная

Вина  на нём!  И он же теперь будет

Осуждён на казнь, как еретик, колдун,

Богоотступник!..

КЭТСБИ.

Вот в этом-то и заключается подвох

Интриги: Гастингса теперь разжалуют

В простолюдины, а после этого сожгут,

Никак не меньше. Или казнят тройною

Казнью, что ничуть не лучше.

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

А после этого его изобразят великомучеником,

А меня – извергом с кровавым топором в руке!

Что же нам делать, Кэтсби? Вы адвокат его,

Вот и подумайте, как приговор смягчить?

Ведь смерти-то ему не избежать!..

КЭТСБИ.

Пусть он умрёт достойно,

По его заслугам бывшим...

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

О чём вы говорите? Объяснитесь!

КЭТСБИ.

Не позволяйте Гастингса разжаловать

В простолюдины, лишать дворянских

И имущественных прав! Пусть остаётся

Дворянином и гордо примет смерть, как

Подобает рыцарю и человеку его заслуг

И сана. Пусть его близкие избегнут

Нищеты и унаследуют его богатства

И титулы, как если б он погиб

В сражении.

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

Он и погибнет в битве с королевой.

А вместе с ним и репутация моя.

Боюсь, как бы теперь топор кровавый,

Во мнении англичан, не прилепился бы

К моей руке навеки...

КЭТСБИ.

Милорд, все знают вашу щепетильность,

Заботу о душе и репутации, но вам, как

Подобает Лорду-Протектору Англии,

Необходимо защищать всё государство

Наше от врагов. И прежде всего тех,

Кто хулит Всевышнего...

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

А это значит, Гастингс обречён на смерть...

КЭТСБИ.

Он очень болен и страдает тяжело с тех

Пор, как перестал пить то душистое вино,

Которым потчевала его миссис Шор. И

Быстрая и наименее болезненная казнь

Лишь сократит его терзающие муки.

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

Я знаю одну наименее болезненную казнь,

И это – усыпление и утопление в бочке

С мальвазией, как был казнён несчастный

Брат мой, Джордж, в день своих именин.

Но Гастингс как преступник, чья вина

Доказана и засвидетельствована членами

Суда, не может быть оправдан и казни

Избежать не сможет. Единственное, что

Мы можем сделать, чтобы избавить его

От сожжения на костре – это не предавать

Его церковному суду. А чтобы не успел

Он отягчить своей вины новым кощунством,

Ввиду особой срочности процесса, мы будем

Судить его светским судом. Тогда хотя бы

Честь его спасём, а его душу, если он

Болен и безумен, спасёт Господь. А сейчас,

Кэтсби, вернёмся в зал суда, где судьи

Собрались для вынесения приговора...

КЭТСБИ.

Но умоляю вас, милорд, смягчите ему

Приговор, как только можно, ведь это

Также в ваших интересах...

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

Всё сделаю, что в моих силах.

И вот ещё что...

КЭТСБИ.

Да, милорд?..

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

Я не позволю Гастигса казнить публично,

На Тауэрском холме, под издевательства

Толпы  и злобные насмешки черни. Пусть

Казнь его свершится здесь, на этом дворике,

И сразу же по окончании суда и чтения приговора...

КЭТСБИ.

Ему позволят перед смертью исповедаться?

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

Да, разумеется, если он сможет

Поцеловать Библию и Святой Крест.

КЭТСБИ.

И вот ещё, милорд: своей последней волей

Ваш брат, король Эдуард покойный, пожелал,

Чтобы лорд Гастингс захоронен был подле

Него, в часовне Георгия Святого в Виндзоре.

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

Да будет так! Исполню волю государя.

Пусть с миром упокоится душа Уильяма

Гастингса.

КЭТСБИ.

А самому ему прибавится почёта

После смерти...

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

А мне – увы, посмертного позора

За казнь невинного, что осуждён

Из-за чужой интриги. О Господи!

Как трудно в нашем королевстве

Быть Лордом-Протектором...

КЭТСБИ.

Увы, милорд...

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

Да, и ещё: я сразу же по окончании суда

Хотел бы вас принять к себе на службу,

Мистер Кэтсби. Хотите у меня служить?

Мне требуются умные и преданные люди.

А вы к тому же и хороший правовед!

Ну как, согласны?

КЭТСБИ (с поклоном).

Почту за честь служить вам, ваша светлость!

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

Я буду рад вам как помощнику и другу!

Ну а теперь пора вернуться в зал суда.

Всё будет так, как мы с вами решили:

Я настою на мягком приговоре. Семья

Виновного при том не пострадает. И мы

Об этом специально известим народ через

Глашатаев. Гастингс умрёт, но не уронит

Чести... И пусть отныне действует закон,

Что дети за вину отцов не отвечают!

КЭТСБИ (с поклоном целует его руку).

Храни вас Бог за вашу доброту, милорд!

РИЧАРД ГЛОСТЕР.

Амен! Идёмте, мистер Кэтсби,

Нас уже приглашают в зал суда...

                                 Уходят.

                             ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ. Картина первая.

             25 июня, 1483 года. Замок Понтефракт, гостиная в апартаментах коменданта. За столом, накрытом для ужина, сидит Генри Перси, 4-й граф Нортумберленд, в обществе своих «арестантов» – Энтони Вудвилла (графа Риверса), Томаса Вогэна и Ричарда Грея, направленных к нему для проведения дознания по делу об участии в заговоре Вудвиллов. Арестанты мирно беседуют за ужином со своим «дознавателем». Смеются, чокаясь, пьют вино.  Энтони Вудвилл что-то напевает, перебирая струны лютни.