Заговор в начале эры - [107]

Катилина обвел взглядом стоявших воинов, помолчал и продолжил:

— Вы были вольны с величайшим позором для себя влачить жизнь в изгнании: кое-кто из вас, лишившись своего достояния в Риме, мог рассчитывать на постороннюю помощь. Поскольку такое положение вам казалось мерзким и нестерпимым для мужчины, вы решили разделить со мной эти опасности. Если хотите избавиться от них, вам нужна отвага: один лишь победитель достигает мира ценой войны.

Восторженный гул мятежников прокатился по всему полю.

— Ведь искать спасения в бегстве, — говорил воодушевленный Катилина, — отвернув от врага оружие, защищающее наше тело, — подлинное безумие. В сражении наибольшая опасность всегда грозит тому, кто больше всего боится. Отвага заменит собой крепостную стену.

Когда я смотрю на вас, солдаты, и думаю о ваших подвигах, меня охватывает великая надежда на победу. Ваше присутствие духа, молодость, доблесть воодушевляют меня, как и сознание неизбежности, которая даже трусов делает храбрыми. Ведь враг, несмотря на свое численное преимущество, окружить нас не сможет, ему мешает недостаток места.

Но если, — закричал вдруг Катилина изо всех сил, — Фортуна не пощадит вашей доблести, не позволяйте врагам с легкостью перебить вас, и чтобы вас, взятых в плен, не перерезали, как скотину, сражайтесь, как подобает мужчинам; если же враги одержат над вами победу, пусть она будет кровавой и горестной.[134]

Воины одобрительно закричали, потрясая оружием. На противоположном конце долины манипулы триариев Петрея, уже построившись, представляли собой грозное зрелище.

Катилина приказал поставить в первую линию восемь когорт двух легионов, применяя марианскую тактику ведения боя. Четыре тысячи восемьсот легионеров, построившись по манипулам, двинулись навстречу войску Петрея.

Правым флангом войска командовал Гай Манлий. Левым — префект Марк Кавдин, спешивший в свою немногочисленную конницу. В резерве находились Торкват и Анний, стоявшие, соответственно, во втором и третьем рядах. Сам Катилина, будучи в первых колоннах в центре войска, приказал поднять консульские знаки отличия и орла, находившегося еще в армии Гая Мария во время войны с кимврами. Ликторы с фасциями, в которые были вложены топоры, выстроились в ряд.

Войска двинулись навстречу друг другу.

Вибий, стоявший в манипуле, непосредственно следовавшей за Катилиной, не сводил напряженного взгляда с парадной трабеи вождя мятежников. Взвыли военные трубы, и по знаку Петрея все когорты перешли на быстрый шаг, неумолимо сближаясь с войском мятежников.

Столь яростным было начало атаки с обеих сторон, что легковооруженные пращники не вступили в бой. Лишь несколько дротиков и копий пролетело в обе стороны, когда передние ряды обеих армий столкнулись, и оглушительный рев тысяч людей и лязг оружия заполнили долину.

Триарии Петрея были действительно лучшими воинами, но первый напор мятежников был особенно страшен. Воодушевленные речью своего вождя, катилинарии бросились на врага с такой яростью, что она вполне заменила им на первых порах военную выучку триариев. Пять тысяч воинов Петрея стали медленно отходить, теснимые когортами Катилины.

Антистий сражался в строю, как рядовой легионер, с непривычным ожесточением орудуя своим мечом. На левом фланге консульской армии против Манлия действовал легат Гай Требоний.

Вибий сражался в ряду своей манипулы. Им было особенно тяжко, ибо присутствие священного для римлян орла в лагере мятежников вызывало озлобление триариев, среди которых было немало ветеранов Мария.

Петрей, осознав, насколько серьезно положение, сколь мощен первый натиск катилинариев, приказал подтянуть еще шесть тысяч человек. Катилина, в свою очередь, отправил приказ Кавдину сосредоточить на флангах по две когорты, а остальные силы бросить в центр. При этом он успевал и лично принимать участие в битве, сражаясь со столь характерной для него яростью.

Подтянутые к центру когорты катилинариев стали сильнее теснить центр консульской армии. Петрей, заметив, что положение в центре начинает вызывать серьезные опасения, приказал выставить против Катилины преторскую когорту и поспешил сам в бой, где тысячи людей сражались и умирали, с ожесточением отстаивая свое право на истину, ибо у каждого она была своя.

Все больше теснили катилинариев на правом фланге, приближая их к скалам. Легионеры Манлия явно не могли сдержать натиска ветеранов Требония. Катилина, видя это, приказал Аннию двинуться на помощь Манлию. Но когда Анний выполнял этот приказ, на левом фланге катилинариев произошел перелом. Антистий, введя в бой последние резервы, начал теснить легионеров Кавдина. Увидев, что его люди отступают, Кавдин бросился в самую гущу сражения, убил трех врагов и был заколот сразу четырьмя легионерами.

После чего, прижатый к скалам, левый фланг мятежников был совершенно расстроен, и катилинарии думали уже не о бегстве, а о том, как подороже продать свои жизни.

Постепенно начало проявляться преимущество Требония и на другом фланге. Несмотря на все усилия Манлия и Анния, правый фланг мятежников был разбит, и легионеры Требония начали обходить центр катилинариев. Вибий, старавшийся держаться поближе к Катилине, видел, как героически сражается вождь восставших. Он проникся симпатией к человеку, столь яростно сокрушавшему своих врагов. В центре Петрей ввел свои последние резервы. Преторская когорта начала, наконец, наступать и на центр вражеского войска.