Я уже перенес было ногу за порог кабинета, но тут же «забрал» ее обратно:
– Извините, доктор, в другой раз. Видите, меня ждут. Вы должны понять…
Только что я думал о своей беседе с Розендорфом. Но тут вдруг страстно захотел поговорить с Анной. Рассказать ей о том, какая она замечательная. Как мне хорошо с ней. Какое прекрасное будущее ждет нас.
Я рванул к ней. И услышал сзади голос вышедшего за мной в коридор Розендорфа:
– Вы о ком? Здесь же никого нет.
Да, когда я дошел до конца коридора, то Анны там не оказалась. Значит, просто уже вышла на улицу и ждет меня там. На свежем воздухе.
Я выбежал из санатория. Но и на улице ее уже не было. Пошла в кафе? И я – туда же. Иду, улыбаюсь. И все встречные улыбаются мне, как будто я с ними знаком.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Как поживаете?
– Отлично.
– Как здоровье?
– Превосходно.
– Отлично… Превосходно… Замечательно…
Ба! Да, это же это главврач из «Пальмиры». Так же приветствую:
– Здравствуйте.
Отвечает:
– Здравствуйте. Знаете, я хочу вам что-то сказать.
Я улыбаюсь:
– Как поживаете?
– Спасибо. Хорошо.
– Как здоровье?
– Спасибо. Не жалуюсь. Но послушайте, послушайте меня.
Мне тяжело слушать кого-либо. Мне все время хочется говорить самому. Но я сдерживаюсь:
– Да, доктор.
Его лицо очень серьезно:
– Помните, вы заходили, интересовались здоровьем Запалина?
– Да, конечно. У нас была очень интересная беседа. Мы говорили о желтой тетради.
– Да, она, если помните, пропала.
– Вы ее нашли? – отчего-то хихикнул я.
– Нет, – доктор не терял своей серьезности, – Я ее не нашел. Но хотел вам сказать, что теперь пропали еще и результаты анализов крови Запалина. Вместе с его санаторной картой.
– Да, что вы говорите? – я махнул рукой, – Ну и ничего страшного.
– Как ничего страшного? – не понял доктор.
Я махнул рукой:
– Да, найдутся они – эти анализы. Никуда не денутся. Кому они нужны эти чужие эритроциты с лейкоцитами? – я внимательнее посмотрел на главврача «Пальмиры», – А чего это мы здесь стоим? Доктор, а пойдемте со мной в кафе. Там посидим, выпьем вина. Знаете, какое потрясающее вино у Самсона. Домашнее. Это его брат Георгий делает. «Никаких нитратов-химикатов…»
Доктор покривился:
– Я веду здоровый образ жизни и алкоголя не употребляю. Вообще.
– Ну, тогда просто посидим, поговорим, поболтаем, как люди. Про Запалина, про его санаторную карту, про желтую тетрадь. Да, я вас с такой девушкой познакомлю, обалдеете…
Доктор пристально посмотрел на меня сквозь свои стекляшки на носу:
– Да вы, по-моему, и так уже немного выпимши… Что ж, извините, что побеспокоил. До свидания.
Меня шатнуло, но я отрицал:
– Нет, я еще не пил, не выпил. Не выпил. Куда вы? Но раз уж так хотите, то до свидания, друг мой, до свидания…
Меня снова шатнуло, но я устоял и продолжил свой путь к кафе.
Люди шли и шли мне на встречу. Сколько же людей на этом курорте. И сколько, сколько знакомых. Вот опять же такие узнаваемые пестрые юбки и платок. Цыганка. Она прошла мимо и улыбнулась. И я ей:
– Эй, пойдем, посидим с нами. Научишь Анну гадать…
Цыганка остановилась было, но потом глянула куда-то мимо меня и отвернулась. И исчезла. Я повернул голову в ту сторону, куда она смотрела. Да, ведь это те самые парни из первой городской психиатрической больницы. Один в бейсболке. Другой – с косичкой. Мне же есть о чем с ними поговорить, и я крикнул им:
– Эй, приятели, узнаете меня? Ну-ка, предъявите ваши медицинские документы.
Но парни решили, видимо, ничего не предъявлять. Не дождавшись, пока я подойду поближе, они молча растворились в знакомой машине. Или машина растворилась в них. Нет, они растворились вместе с машиной. С этим чертовым светлым фургоном, у которого глухой без окон кузов.
– Ешкин кот!
Я смотрел на урну и глазам не верил. Вокруг нее на крошечной метле летал маленький Розендорф. Полы его халата так и полоскались по воздуху.
Я присмотрелся. Он был в мотоциклетном шлеме. И он был не один. За спиной Розендорфа, крепко обняв его руками сидела Инесса. Она послала мне воздушный поцелуй. И что-то сказала. Я не расслышал. Какие у нее большие, огромные губы. Они тянутся, тянутся ко мне…
Я отшатнулся от урны. Я понял, что со мной что-то не так. Глаза видели то, чего не могло быть. Я мотнул головой. Не могло быть.
На лбу выступила испарина. Я прислонился к дереву… Здесь меня и нашла Анна:
– Я вышла тебе на встречу. Я ждала, ждала. Тебя не было столько времени. Ты такой бледный. Что с тобой?
Я потрогал ее. Провел пальцами по ее лицу. Да, это была Анна. Не цыганка, не рыжеволоска Инесса, не Розендорф в мотоциклетном шлеме. Я присел прямо у дерева:
– Слушай, я хочу рассказать тебе страшную тайну.
Но Анна потянула меня вверх:
– Ничего, ничего не говори мне. Мне страшно за тебя. Пойдем отсюда. Пойдем к тебе в санаторий. Пойдем к твоему врачу.
– Только не ко мне. Только не к моему врачу.
И тут что-то случилось. Неожиданно сознание яркой вспышкой вернулось ко мне. И еще внутри меня с какой-то просто яростью вспыхнул, взорвался мужчина. Я почувствовал мягкую плоть, прижавшейся ко мне Анны. Мои ноздри жадно вдыхали ее запах. Боже, как я хотел ее. Прямо сейчас. Прямо здесь. Но я сдержался:
