Заглохший пруд - [7]

Вся пещера освещалась тем же подземным светом, что сопровождал ее на пути сюда, и он отражался от стекла, да-да, стекла! Ты знаешь эти глиняные бутылки, узкогорлые, а в основании широкие, в которых иногда разносчики продают вино и уксус — так вот, подобные бутылки загромождали всю пещеру, однако не глиняные, а стеклянные. И внутри них содержалось совсем не вино, не уксус, а люди! Точно такого же роста, как Трина после колдовства Фюзехуде, — но, судя по одежде и виду, люди, а не гномы. Одни еще шевелились и поднимали головы, другие были мертвы уже давно, от третьих остались только горстки костей, припорошенные истлевшей одеждой. В некоторых бутылках на стекле изнутри темнели полосы — их обитатели царапали стекло, пока кровь не пойдет из-под ногтей.

Шатаясь, перебегала Трина от одной бутылки к другой и нашла все-таки своего Франца. Прилипнув обеими ладонями к стеклу, он вглядывался в пустоту и ничем не показал, что узнал женщину, из-за которой он был обречен томиться в этом гадком месте до самой — вероятно, скорой — смерти.

— Франц! Франц! Это я, Трина!

Тщетно! Ни единого звука не проникало сквозь толстое стекло. Но, вздрогнув, Франц заметил свою Трину и в отчаянии заметался внутри, как мелкий зверек или насекомое, которых вы, мальчишки, иногда сажаете в коробочки. Раскрывая рот, он показал, что хочет есть и пить, и что ему не хватает воздуха. Потому что, хотя бутылки стояли откупоренные, но воздух в подземелье всегда нездоровый, это известно любому рудокопу…

Те, кто знали Трину, ужаснулись, встретив ее вернувшейся из подземелья — так всклокочены были ее волосы и такими отчаянными стали глаза. Никто бы не поверил ее рассказу о том, как она, сделавшись маленькой, точно крыса, посетила тайную тюрьму, которую гномы устроили для людей. Но слишком часто пропадали в Гарце люди, посещавшие гору, и слишком загадочно исчез Франц. К тому же и Фюзехуде поручился за здравость Трининого рассудка — а он вел счета у хозяина, и на его слово можно было положиться. Поэтому, согласившись на бесплатную работу, товарищи Франца принялись раскапывать тайный ход в указанном месте, и хозяин не препятствовал.

К тому времени, как они принялись за дело, миновала уже целая ночь и утро.

— Скорее, скорее! — торопила Трина, похожая не то на ведьму, не то на сумасшедшую старуху. — Гномы проведают и опередят вас!

Она прижимала к себе под шалью кусок хлеба, чтобы тотчас же покормить своего Франца, не дожидаясь, пока Фюзехуде снова сделает его большим.

И действительно, рудокопы, работая споро, вскоре после полудня наткнулись на расширение в горе… Но в ту самую минуту, когда они докопались до пещеры, с ее свода обрушился слой камней. И страдания тех, кто томился внутри стеклянных клеток, прекратились.

Трина после того недолго зажилась на свете: болезнь, что шевелилась внутри ее груди, в полгода сожрала ее. Осиротевших детей хозяин, во искупление своей вины и предотвращение кары Божьей, взял на воспитание. И то золото, которое накопал их отец, затрачено оказалось на то, чтобы поставить их на ноги. А останки пленников пещеры пастор распорядился сложить в самый маленький детский гробик и похоронил, прочитав над ним из Библии.

Поэтому прошу тебя, сыночек: не вздумай водить дружбы с гномами! Не нужна нам их помощь. Жили без них, и дальше проживем.

На чьей стороне правда? И кому верить? Страшной и жалостной показалась Клаусу история Франца и Трины, но в истории, поведанной ему Фердинандом, тоже было что-то истинное, что невозможно пропустить мимо сердца. Вот бы поделиться своими сомнениями с гномом! Но, как назло, Фердинанд куда-то исчез, предоставив мальчику решать самому.

«Отец! Вот с кем я еще не советовался!»

Долго ждать не пришлось. Едва отец пришел домой, мать накинулась на него, требуя, чтобы он своей домашней властью воспретил сыну знаться с гномами, сын в долгу не остался, расписывая добрый нрав Фердинанда и людскую неблагодарность, проявленную когда-то к гномам, и оба подняли такой шум, что господину Дамменхербсту пришлось приложить усилия, чтобы понять, что стряслось.

— Ба! — воскликнул господин Дамменхербст. — Гномы! Что нужно этим стихийным духам от человека? Духи воды — золотокудрые ундины — слыхал, иногда влюбляются в рыцарей или рыбаков; духи огня — саламандры — покровительствуют искусствам и ремеслам; озорные духи воздуха — сильфы — частенько подшучивают над нами… А вот духов земли — гномов — обычно считают нелюдимыми: чем реже встречаться с человеком, тем для них отраднее. И вдруг гном сам забрел к нам на двор? Трудно поверить!

— Отец, — задал Клаус вопрос, который с самого начала беспокоил его, — а кто такие гномы? Что это значит — «духи земли»? Почему Фердинанд обмолвился, что они древнее и знатнее нас, людей?

— Видишь ли, Клаус, — откашлялся отец, — когда я был чуть постарше тебя, я все это отменно знал, а сейчас — боюсь, подзабыл. Надо бы мне сходить и посовещаться с другими, чтобы мы друг другу напомнили. Заодно и оповещу всех, что в округе завелись гномы.

И долго в тот вечер, даже после того, как смерклось, почтенные отцы семейств — и господин Дамменхербст, и господин Видекен, и господин Кнобстмайер, и заезжий господин Кокошка, дальний родственник жены трактирщика, и пастор, и школьный учитель — собравшись в трактире, попыхивали короткими трубочками, и вели беседу, позабыв про пиво, которое выдыхалось в высоких вместительных кружках.