Загадки Петербурга I. Умышленный город - [10]

При монастыре работали Славянская школа — первое духовное учебное заведение в Петербурге — и типография. Александро-Невский монастырь, по замыслу царя, должен был стать и усыпальницей царской семьи. В каменной Благовещенской церкви покоятся сестра Петра I Наталья Алексеевна, невестка Прасковья Федоровна, его сын Петр Петрович, умерший во младенчестве, ближайшие сподвижники. Нынешний главный собор — Свято-Троицкий — был также заложен по плану Петра I, но построили его лишь в конце XVIII века.

В 1797 году Александро-Невский монастырь стал лаврой[4] — третьим по значению церковным центром после Киево-Печерской и Троице-Сергиевой лавры и одним из богатейших монастырей России.

В других районах города, заселенных в Петрово время, находились пороховой завод, шпалерная фабрика, разного рода мастерские и убогие слободы работных людей. Численность населения Петербурга того времени историки определяют лишь приблизительно: предполагается, что к концу царствования Петра Великого в столице было около сорока тысяч жителей.

Таков в общих чертах очерк устроения Санкт-Петербурга в Петрово время. Пора обратиться к жизни и быту петербуржцев.

Будни, праздники, события

«Жесткий дух порядка». Обязанности горожан. Немецкое платье и налог на бороды. День Петра I. Царская забота о просвещении подданных. Праздники и торжества. «Всепитейный собор». Ассамблеи. Фискалы и обер-инквизиторы. Судьба царевича Алексея. Смерть Петра Великого

Жизнь Санкт-Петербурга в первой четверти XVIII века, как обыкновенно случается в начале жизни городов, была полна трудностей, напряженной работы, но уже пробивались мало заметные ростки нового, которые дадут всходы позже. После первых, бедственных для переселенцев лет, тысяч смертей и жертв бытие постепенно входило в русло, складывался стиль жизни новой столицы. Этот стиль диктовался прежде всего волей Петра: царь вникал во все мелочи, его указы следовали один за другим. По поводу этой законодательной лихорадки даже советская историческая наука, с ее идеализацией личности «революционера на троне», признавала: «Деспотические приемы управления Петра находили выражение в подробнейшей регламентации жизни подданных царя. Из Петербурга шел поток указов, предписывающих жителям России, как они должны одеваться, строить жилища, жать, выделывать кожи, развлекаться, как они должны отнестись к предстоящему солнечному затмению… Русское законодательство не знало такого мелочного регламентирования, как при Петре».

Указы Петра были обращены ко всей России, но в первую очередь они неукоснительно соблюдались в Петербурге. Здесь жизнь устраивалась наново, ее можно было организовывать, не ломая старого, укоренившегося уклада. Жители столицы были регламентированы во всем: к примеру, под страхом ссылки и каторги запрещалось подбивать сапоги гвоздями и скобами, «ибо таковые портят полы, а купцам торговать такими сапогами» (указ 1715 года) — и многое в том же роде. Пушкин заметил, что обыкновенно петровские указы бывали рациональны, но наказание за их невыполнение смертью, каторгой, ссылкой делало их тираническими. Царь многому в русской жизни объявил беспощадную войну, и народ отвечал ему ненавистью. Мастерской, «опытным участком» для деятельности Петра Великого стал Петербург — образцовый город, создаваемый в противовес Москве и старой России.

«В Петербурге есть именно тот римский жесткий дух порядка, дух формально совершенной жизни, несносной для общественного разгильдяйства, но бесспорно не лишенный прелести», — писал А. Н. Бенуа в статье «Живописный Петербург». Прелесть «жесткого духа» для человека XX века, через двести лет после основания города, была очевиднее, чем для людей начала XVIII века, для русских, привычных к жизни, в которой наряду с деспотизмом присутствовал дающий известную свободу элемент «общественного разгильдяйства».

Трагическая борьба Петра со старой Россией, Петербурга с Москвой оплачена страданиями миллионов русских людей, в том числе и близких царя. Мы уже приводили слова, которые льстили Петру Великому: «Бог идеже хощет, побеждается естества чин». Местом противоборства воли Петра и «чина естества», законов природы, стала новая столица.

«Петербургская осенняя ночь с ее туманами или ветрами напоминает, что под городом древний хаос шевелится», — писал Н. П. Анциферов о таящейся до времени природной стихии, грозящей городу. Ее сила дала о себе знать уже в начале его существования: первое большое наводнение случилось в августе 1703 года. В 1706 году царь сообщал в письме Меншикову, что в Петербурге опять наводнение, в царских покоях вода стояла в 21 дюйм (52 см. — Е. И.) высотой, продолжалось это часа три, по улицам ездили на лодках, и «зело утешно было видеть», как не только мужики, но и бабы сидели на деревьях и крышах. Сообщается об этом мельком и в юмористическом тоне. Письмо помечено по обыкновению: «Из парадиза». Это наводнение уничтожило многие постройки, не говоря уже о землянках, в которых жили рабочие. Низкие болотистые берега Невы ежегодно заливало водой; иногда во время сильных наводнений вода не спадала в течение нескольких часов.