Загадки Нострадамуса - [8]

Иван Иванович каждый день, ровно в 18.30 (как настоящий чиновник он ежедневно полчаса «перерабатывал», просматривая деловые бумаги и нервно дожидаясь, пока уйдет его начальник) выходил из подъезда дома по улице Чайковского, садился в персональную подержанную «Волгу» и уезжал домой. Сделав круг по улицам Твардовского и Исаковского, он выходил из машины, прощался с водителем Пашей, пересаживался в личный автомобиль «вольво» и возвращался на угол Чайковского и Римского-Корсакова, где важно бросал личному водителю Кириллу:

– Я позвоню, когда освобожусь.

Иван Иванович входил в подъезд ресторана «На углу» и пропадал из поля зрения на пару часов.

Так продолжалось несколько лет. После смены власти, выждав, не изменится ли что в порядках страны и столицы, Иван Иванович и его прямое и косвенное начальство решили, что такая конспирация просто смешна. Сделав в здании евроремонт, пробили дверь в ресторан прямо из кабинета Ивана Ивановича, из комнаты отдыха. Поскольку ремонт делали турки, утечки информации не боялись. Теперь Иван Иванович и его самые приближенные коллеги, новый начальник и пара начальников отделов, стали сразу после работы перемещаться в ресторан «Ha углу».

Уверен, большинство читателей уже догадались, что в ресторане по вечерам не просто ужинали, а встречались те, кто хотел решить какой-то вопрос с имуществом, и те, кто этот вопрос мог решить.

Деньги в тихом ресторанчике, закрытом ежедневно на спецобслуживание, крутились гигантские. То есть даже представить себе было невозможно, что в небольшом ресторанчике Москва златоглавая делилась на районы, участки и отдельно взятые строения.

Иван Иванович мог себе позволить все. Бриллианты для жены, шале в Швейцарии для дочери, сафари в Африке для сына. О таких мелочах, как загородные коттеджи, иномарки и костюмы-платья-галстуки от Кардена и Зайцева, говорить уже просто смешно.

Но бывает и у простого, самого обычного человека потребность, на которую все отдай, сколько есть – и все будет мало.

Иван Иванович Долгополов, обычный московский чиновник, был не совсем обычным коллекционером – он был страстным собирателем… Ну, отгадайте с трех попыток… Вспомните, как звали собаку Ивана Ивановича, с которой недавно гуляла наша отрицательная героиня Марта Бутерброден… Вот именно, Бонапартом.

Долгополов собирал все, что хоть как-то было связано с Наполеоном. У него имелась пуговица от мундира, якобы потерянная при Ватерлоо, у него имелась подзорная труба, из которой Наполеон осматривал горящую Москву, левый сапог, потерянный при переправе через Березину, стеклянный стакан с золотым вензелем «N» и двенадцать таких же стеклянных, но в крохотных серебряных подстаканниках рюмочек с таким же вензелем. У него было великое множество картин, рисунков, акварелей, гравюр с изображением великого французского полководца. Среди них были подлинные жемчужины, приобретенные его представителями на международных аукционах «Сотбис» и «Дом Друо». На акварели Г. Делинга молодой Наполеон представал в венке из золотых листьев, на полотне Г. Берне был изображен Наполеон на коне в сопровождении маршалов. Но гордостью коллекции был обычный офицерский палаш со стальным, слегка зазубренным клинком в ножнах, украшенных золотыми аппликациями.

По легенде, во время сражения под Аустерлицем Наполеон взмахнул шпагой, и пуля выбила клинок у него из руки. Тогда некий офицер протянул ему свой палаш со словами: «Веди нас вперед, мой император».

Позднее офицеру был преподнесен палаш в золотых ножнах. А офицерский Наполеон оставил себе на память, приказав украсить эфес золотой сеткой с вензелем «N». Коллекционеры предлагали за него Долгополову полмиллиона зелени. Но вернемся к отрицательной героине этой главы.

Действуя в рамках профессии, которой ее обучала Анна Васильевна долгими вечерами на зоне, Марфа, сделав все по дому и выгуляв Бонапарта, созвонилась с участковым Петром Омельченко. Спустившись на лифте во двор, она пересекла улицу и вошла в неказистый подъезд старого двухэтажного дома, в котором в начале 50-х годов размещалась прорабская и комната отдыха караула, а нынче – местное отделение милиции, где участковый принимал граждан по личным вопросам с 9 до 11.

Умотав Омельченко до потери пульса, Марфа два часа рассказывала ему душераздирающую историю про некоего Никиткина, который на даче у сестры Любы поджигает деревянные клозеты.

Ровно в одиннадцать Марфа ушла, а по дороге домой зашла в булочную и рассказала продавщице Фене душераздирающую историю про то, что Бонапарт занимался онанизмом.

Таким образом алиби себе Марфа обеспечила железное.

По данным экспертизы, именно в эти часы квартира госчиновника Долгополова была ограблена. Украли единственно палаш Бонапарта.

В МУРе немного удивились. Это была вторая за неделю кража оружия, принадлежавшего некогда великому полководцу. Палаш был самый обыкновенный, изготовленный в Лионе в 1810 году. Согласно легенде по приказу Наполеона ножны палаша украшали две золотые львиные головы. В пасти львы держали два довольно крупных рубина. Насколько крупных – следствию еще предстояло установить…