Загадки Короны - [27]
– Давайте найдем место для ночлега, – предложил он.
– Вон место не хуже прочих. – Скайлар указывала на обгоревшие останки деревянных домов. Вокруг руин простиралось травянистое поле. – Дежурить будем по очереди.
Элдвин свернул с пурпурной дорожки, и друзья направились к травяным зарослям. И когда они приблизились, раздалась музыка. Это был победоносный боевой гимн, и Элдвин, услышав его, тут же исполнился жажды приключений и решимости.
– Пой-трава! – обрадовался Гилберт.
Элдвин вспомнил, как он ходил по такому полю. Это было, когда Джек выбрал его фамильяром и они втроем с Кальстаффом шли из Бриджтауэра в Каменный Ручей. Кальстафф тогда рассказывал, будто у каждого поросшего пой-травой холма своя история о том, что случилось несколько дней, недель, а может, и лет назад.
Трое фамильяров вступили в траву, и вокруг словно заиграл на удивление слаженный оркестр из сотен тысяч инструментов. Друзья устроились в зарослях, и Элдвин решил про себя, что уснет во что бы то ни стало. Пусть хоть сотня оркестров наяривает, ему все равно.
– Я посторожу первая, – объявила Скайлар. – Гилберт, через час я тебя разбужу.
– А давайте меняться через шесть часов? – невинно предложил лягух.
– Через шесть часов уже и солнце встанет, – ответила Скайлар.
– Ага, и я отлично высплюсь, – ухмыльнулся Гилберт.
Порыв ветра пронесся через поле; музыка зазвучала мощнее. С каждого стебля посыпалась пыльца, и мелодия превратилась в негромкое гудение. Крошечные желтые крупинки, сверкая, словно звездочки, кружились и складывались в движущиеся картины. Давным-давно сгоревшие остовы вновь обрели окна и крыши. Теперь дома выглядели как новенькие, будто никто их не сжигал. Меж домов ходили люди – кто-то нес воду в ведрах, кто-то спешил по обычным утренним делам.
«Наверное, это мне мерещится от усталости», – подумал было Элдвин, но заметил, что и Скайлар с Гилбертом замерли в восхищении.
– Так красиво… – прошептала Скайлар. – Так необычно… Пой-трава показывает нам прошлое этих мест.
В травяной симфонии возник более грозный мотив. Пыльца с ближайшего холма поднялась в воздух, – возникла и устремилась к деревне полупрозрачная армия. Когда воинство вошло в город, Элдвин увидел, что все это ожившие мертвецы – их лица наполовину сгнили, и сквозь плоть проглядывали черепа, на руках виднелись обнаженные мышцы. У некоторых даже не хватало конечностей. Элдвин слышал множество рассказов о Восставших Мертвецах, но одно дело рассказы, а другое – живые картины. От вида этой жуткой толпы кровь стыла в жилах. Обитатели деревни в ужасе разбегались, а ходячие мертвецы поджигали факелами их жилища и обрушивали ржавые мечи на мирных жителей.
С высокого холма за резней наблюдали два зловещих всадника на призрачных скакунах, закованных в броню.
– А это кто? – дрожащим от страха голосом спросил Гилберт.
– Виверн и Череп, – ответила напуганная Скайлар, – два темных мага, что подняли восстание.
Рядом со злыми волшебниками стоял двухголовый койот. «Наверное, фамильяр кого-то из них, – догадался Элдвин. – А может, и обоих».
Бойня продолжалась. «Но почему же, – про себя удивлялся Элдвин, – сначала музыка была такой ликующей? Ведь тут произошло столько страшного!» И словно в ответ на его мысли раздались звуки фанфар. С другой стороны в деревню вступили шестеро – трое людей и трое животных. Элдвин нипочем не узнал бы этих людей, если бы не видел портретов, где они изображались молодыми. Кальстафф, Лоранелла и Горный Алхимик – все трое юные, полные жизни, отважные. И бок о бок с ними их фамильяры: пес Завулон, черепаха Эдан и – да, да, она самая – Паксахара, которая сейчас готовится поднять из могил второе Воинство Мертвецов.
Скайлар и Гилберт тоже узнали волшебников. Они с трепетом взирали на великих чародеев прошлого и восхищались их могуществом. В мгновение ока трое волшебников оказались в гуще боя. Лоранелла первой нанесла удар: магический залп из кольца на ее пальце разметал в клочья целую ораву мертвецов. Следующим вступил Кальстафф – сжимая меч в каждой руке, он врубился в толпу полусгнивших тел. Эдан наклонил голову, создавая кокон времени вокруг Горного Алхимика и трех мертвых воинов с факелами. Миг – и оболочка исчезла, а вместе с нею и мертвецы. А Элдвин ведь, помнится, удивлялся, какой толк в бою от этой полусонной рептилии. Теперь-то понятно какой.
На волшебников обрушился град пылающих стрел, выпущенных отрядом мертвых лучников. Кальстафф сумел отразить те, что летели в него, а вот Лоранелла оказалась не так проворна. Горящий наконечник настиг бы ее, если бы ее не прикрыла собой Паксахара: зайчиха обернулась исполинским носорогом, и стрелы легко отскочили от толстенной шкуры.
Музыка все нарастала и нарастала, а волшебники и их фамильяры яростно громили врагов – шестеро против тысячи. И вот с севера налетел ветер и унес пыльцу; музыка стихла и снова превратилась в негромкое гудение.
Первым нарушил молчание Гилберт.
– Вот это да! – воскликнул он. – Ну Кальстафф им и всыпал!
– Я прочла сотни свитков по истории Восстания Мертвецов, – сказала Скайлар. – Я много знаю о том, как Трое из Пророчества отразили их натиск. Но ни одно описание не сравнится с теми подвигами, которые мы только что видели!
