Загадка улицы Блан-Манто - [104]

Притворяясь беззаботным, Николя хотел разыграть Бурдо. У него это получалось редко, но когда розыгрыш удавался, он испытывал величайшее наслаждение. На самом деле он хотел вернуться на улицу Монмартр, чтобы еще раз перебрать в уме все этапы своего расследования. Истинное значение некоторых фактов по-прежнему ускользало от него. Чувствуя настоятельную потребность избавиться от жуткого впечатления, произведенного на него гибелью Моваля, он надеялся, что тепло домашнего очага, согревавшее его в доме Ноблекура, поможет ему прогнать зловещие видения. Поэтому, несмотря на зверский голод, он не смотрел в сторону рестораций, где за деньги всегда готовы накормить одинокого голодного парижанина. Он шел домой спокойно выспаться и без помех поразмышлять.

На улице совсем стемнело, когда он, наконец, вошел в ворота дома магистрата. Во дворе, несмотря на мороз, приятно пахло горячим хлебом. Зайдя на кухню, он с удивлением увидел за столом Марион и Пуатвена. Оба о чем-то оживленно беседовали. Над большой кастрюлей на плите вился пар: под крышкой что-то тушилось. Уютная, поистине семейная картина проливала бальзам на его истерзанную душу. Аромат, исходивший из кастрюли, приятно щекотал ноздри. Он с радостью подумал, что его ждали и встречали как блудного сына из Писания. Господин де Ноблекур все еще страдал подагрой, однако при каждом удобном случае не забывал спросить, не вернулся ли его жилец. Ему очень хотелось повидать Николя.

Захватив большой кувшин с горячей водой, Николя по черной лестнице поднялся к себе. Прежде чем явиться к прокурору, он решил привести себя в порядок и перевязать плечо. В его отсутствие посланец мэтра Вашона принес роскошный зеленый фрак, и Николя даже замер, любуясь сверкавшим при свете свечей его серебристым шитьем.

Когда он наконец вошел в библиотеку, достойный Сирюс приветствовал его веселым лаем и радостными прыжками. Хозяин дома сидел в кресле; его правая нога, обернутая ватой, возлежала на покрытом ковром пуфе. Ноблекур читал, и чтобы повернуться к Николя, ему пришлось сделать немалое усилие.

— Слава Богу, — воскликнул он, — вот и вы! Мои предчувствия не оправдались. Я со вчерашнего дня места себе не нахожу. Меня одолевают самые мрачные мысли. При каждом приступе чертовой подагры во мне немедленно просыпается тревога. К счастью, я ошибся.

— Гораздо меньше, чем вы думаете, сударь. Возможно, именно вашими заботами мне и удалось остаться в живых.

И Николя принялся рассказывать все по порядку. Однако сохранять последовательность повествования оказалось крайне непросто, ибо почтенный магистрат постоянно перебивал его вопросами и репликами. Тем не менее ему удалось довести рассказ до конца, прежде чем явилась Марион с чашкой светлого бульона для хозяина. Прокурор предложил Николя отведать тушеных овощей, которые лично ему строго запретили есть. Также он приказал принести Николя бутылку старого бургундского. Предложение было встречено с энтузиазмом.

— Марион решила уморить меня голодом! — вздыхал магистрат. — К счастью, — добавил он, указывая на отложенную книгу, — я нашел себе утешение и с наслаждением перечитываю «Повара» Пьера де Люна. Чтение заменяет мне пищу. Знаете ли вы, что этот великий мастер истинной кухни был стольником герцога де Рогана, внука великого Сюлли. Это он изобрел букет гарни[56], тушеную говядину с овощами и ру[57]. Но самое ужасное, — лорнируя покрытую пылью бутылку, поставленную на стол Марион, переменил он тему, — мне запретили пить вино. Поэтому, насытившись чтением кулинарных книг, я берусь за труды старика Монтеня. Он помогает мне забыть о мерзкой подагре. Вот послушайте: «Боль станет значительно менее сильной, ежели ей сопротивляться. Сопротивляйтесь, а потом идите в наступление». И я следую совету Монтеня! Однако вижу, рассказ о моих страданиях нисколько не отбивает у вас аппетит! Верный признак умиротворенной души!

Смутившись, Николя оторвался от тарелки, содержимое которой он — незаметно для себя — поглощал с неприличной быстротой. Каждая новая ложка горячего ароматного рагу прибавляла ему сил.

— Простите меня, сударь. Но после сегодняшних событий…

— …вы чувствуете волчий голод.

— Сударь, могу я вас попросить высказать свое мнение о том, о чем я вам рассказал?

Прикрыв глаза, старый прокурор опустил голову и, казалось, полностью ушел в собственные мысли. Щеки, плавно переходившие в складки шеи, образовали вокруг подбородка мясистый воротник.

— Честно говоря, — произнес он, поднимая голову, — истина пока еще далеко. Однако у вас имеется немало фактов, которые, если их привести в порядок, могут многое объяснить. Вспомните каждую деталь вашего расследования. Беспристрастно оцените доказательства и подозрения. А потом ложитесь спать. Опыт подсказывает мне, что чаще всего правильное решение приходит к нам, когда мы меньше всего о нем думаем. И последний вам совет: нужно поджечь порох, чтобы засверкала истина. А если у вас нет огня, сделайте вид, что он у вас есть.

В его взоре, устремленном на Николя, запрыгали лукавые искорки. Это невинное хвастовство тотчас было отомщено: у советника начался очередной приступ подагры, и он, перекосившись от боли, принялся тихо поскуливать. Николя сообразил, что пора дать старому другу отдохнуть. Пожелав магистрату доброй ночи и скорейшего выздоровления, он отправился к себе. Улегшись на кровать, он принялся размышлять. Но мысли никак не хотели выстраиваться в нужном направлении. То ему казалось, что в деле ясно абсолютно все, то он вдруг понимал, что до сих пор не вытащил ни единой нити из пестрого и запутанного клубка событий, который ему необходимо размотать. Он снова и снова выстраивал версии, однако все они рассыпались уже на середине.