Загадка третьей мили - [10]

— Тебе понравилось мое платье? — спросила Ивонна. Она уже вернулась и теперь снова стояла перед ним, держа в левой руке стакан с новой порцией виски. — Оно делает мою фигуру лучше, нет?

— У тебя прелестная фигура.

— Ты так думаешь? Но как же здесь жарко! Может, ты снимешь свой пиджак?

Она наклонилась к нему, помогая снять пиджак. Платье у нее было мягкое на ощупь, ее тело — нежным. Приглушенный свет разливался по комнате. Он сидел в пассивном ожидании, предоставив ей действовать. Она просунула пальцы под манжеты, ловко расстегнув запонки, которые он носил по университетской привычке, и, потянув за рукава, сняла с него рубашку.

— Только посмотреть, есть ли у тебя, как это называется, тату?..

— Нет, у меня нет татуировки.

— У меня тоже нет, — сказала она. — Но скоро ты сможешь убедиться в этом сам.

Она села почти вплотную к нему. Брауни-Смит снова выпил несколько глотков скотча, стараясь немного расслабиться. Но Ивонна не дала ему такой возможности. Она взяла его правую руку и положила ее себе на плечо, укрытое платьем.

— Тебе нравится так? — спросила она.

О Господи, подумал он, за что мне такое испытание! Его рука сначала гладила ее платье, а потом осторожно проскользнула под него, ощутив нежную кожу на ее шее.

— Можно мне?..

— Тебе можно все.

Но даже в тот момент, когда она произносила эти волшебные слова, ее глаза сияли каким-то непонятным блеском. Внезапно она вскочила и слегка оттолкнула его обеими руками.

— Но сначала у нас будет фильм, о'кей?

Брауни-Смит нехотя согласился и уселся на стул, что стоял перед проектором, пытаясь настроиться на эротическое шоу. Очевидно, это входило в ее программу. Она конечно же нуждалась в дополнительном эротическом допинге. Ему сделалось грустно, но, как воспитанный человек, он не мог показать своего удивления.

На белой стене возле желтой портьеры тем временем появилось изображение, и то, что он увидел, было намного хуже тех эротических фильмов, которые Брауни-Смит ходил смотреть в кинотеатр «ABC» во время каникул в Оксфорде. Он пожалел, что Ивонна отказалась сесть рядом с ним, но она сказала, что ей придется постоянно следить за проектором, иначе качество изображения будет никуда не годным.

Все это показалось ему довольно странным. Уже виденным ранее.

Проектор заработал, и на экране появился мужчина в коротком деловом пиджаке и прекрасная блондинка в длинном розовом платье, которые с бокалами и руках возлежали на диване, заваленном подушками. Вот камера крупным планом показывает, как рука мужчины медленно проскальзывает в глубокий вырез и обнажает крепкую округлую грудь. Вслед за этим мужчина, постепенно возбуждаясь, раздевает блондинку, и они, тяжело дыша, сплетаются в объятиях. И, наконец, финал, сопровождаемый эротическими стонами дамы.

Жужжание и щелканье проектора прекратилось, и он почувствовал, как она подошла сзади и положила руки ему на плечи.

— Тебе еще не надоело? — Она обошла вокруг него и села к нему на колени. — Ты уже хочешь получить меня?

Он судорожно сглотнул.

— Сзади на платье длинная «молния» — вот она. Потяни ее вниз, тяни! Да, вот так!

Брауни-Смит почувствовал, как она извивается у него на коленях, когда его пальцы скользили вдоль ее голой спины. Потом она встала и подошла к постели.

— Иди сюда и дай мне тебя раздеть.

Она повернулась к нему лицом, сбросила платье с плеч и наклонилась, чтобы снять черные туфли на высоком каблуке. Изящным, профессиональным движением она переступила через платье, упавшее на пол, потом подняла его и аккуратно повесила на заднюю спинку кровати. Затем она всем телом повернулась к нему, и он вдруг почувствовал, что не может больше ждать. Но она все еще медлила, и он подумал о немилосердных муках Тантала[6].

— Может, хочешь еще немного выпить?

И снова Брауни-Смит в каком-то исступленном ожидании наблюдал за тем, как она подошла к шкафчику, как налила виски в оба бокала, как вернулась к постели, высоко неся свою обольстительную грудь.

— Полежи здесь еще одну минутку, — сказала она. — Ты получишь меня очень скоро.

Она опять вышла, но уже через другую дверь. Судя по звуку текущей воды, это была ванная комната. А он так и остался лежать на желтых простынях как был, почти полностью одетый, удивленно и отстраненно наблюдая за всем, что происходило. Хотя во рту у него было сухо, как в пустыне, он не стал пить из своего бокала, а поставил его на столик, что стоял в изголовье. Внезапно его сознание прояснилось, и он подумал, почему она налила ему из второй бутылки? Может быть... может быть, ее содержимое было разбавлено водой? Все это очень точно напоминало ситуацию на ежегодном обеде в честь бывших студентов, когда казначей каждый раз говорил: «Пусть сначала попробуют хорошего».

Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она вернулась. Он немного приподнялся на локте и развернулся вправо, чтобы было удобнее наблюдать за ней. Неожиданно он обратился к ней с просьбой, которая была, пожалуй, самой странной из всех, какие она когда-либо слышала.

— У тебя найдется какой-нибудь крем или что-нибудь в этом роде? У меня почему-то страшно пересохли губы.

Она принесла свою сумочку, что лежала па диване, открыла ее и, поискав немного, вытащила из нее круглую баночку. Отвернув крышку, она протянула ему крем, при этом ее грудь проплыла в каких-нибудь нескольких дюймах от его глаз, и смазала его сухие губы.