Загадка спящих арбитров - [16]

– Послушайте, вы на чьей вообще стороне? – спросил я.

– А что, есть две стороны? – удивился Грустный.

– Я думал, тебя не волнует, что там и с кем делает Алёна.

– Так и есть, не волнует, – сказал я. – Просто я не верю в эти басни про поцелуи.

Алёна не могла целоваться с Тони. Но подтвердить это на сто процентов мог только один человек. Сама Алёна.

В тот день я с трудом мог сосредоточиться на тренировках, потому что всё время наблюдал за Алёной и Тони. Они, казалось, вели себя как обычно, но я всё равно не спускал с них глаз. Впрочем, ничего особенного я не заметил. Они разговаривали и всё такое, но странным их поведение мне не показалось. Хотя, если подумать, я понятия не имею, как именно ведут себя те, кто недавно поцеловался, поэтому не знаю, на что именно мне следовало обращать внимание.

Я был так сосредоточен на наблюдении за Алёной и Тони, что совсем перестал следить за Фелипе и Алисией. Хотя остальные не перестали.

– Послушайте, между ними какая-то размолвка: они играют в молчанку, – сказала Мэрилин.

– Они похожи на Криштиану и Месси. При встрече даже не смотрят друг на друга, – добавил Восьмой.

Похоже, так оно и было. Фелипе и Алисия действительно держались очень холодно.

Мир, казалось, перевернулся с ног на голову. То есть сначала они поцеловались, а потом отдалились друг от друга. Хотя должно быть наоборот! Попробуй разберись в этих поцелуях. Никогда, никогда в жизни я не хочу целоваться с девочкой.

После тренировки мы с Алёной пошли домой. Её провожал не Тони. А я. Как обычно. Всё казалось нормальным, как в любой другой день. Мы вместе шли домой. Нам было хорошо и спокойно.

На мгновение я подумал, что Тони наверняка сочинил эту историю с поцелуем. Но, в любом случае, это надо было прояснить.

– Алёна, я хотел у тебя кое-что спросить.

– Да?

Она посмотрела на меня. А когда на тебя смотрит Алёна своими огромными глазами – это совсем не то же самое, как если бы на тебя смотрел кто-то другой. Возникает ощущение, что твои мысли – все до одной – читают.

В общем, из-за этого взгляда я прямо-таки дар речи потерял. Да и времени на размышления совсем не оставалось: мы уже практически пришли.

– Ты собираешься у меня что-то спросить, Пакет?

Мы уже стояли у дверей её дома. Сейчас или никогда.

– Ну, скажи, что за вопрос у тебя был?

– Я... Да так, ничего серьёзного, – сказал я.

Если я спрошу её, целовалась ли она с Тони, то буду выглядеть полнейшим идиотом. А если не спрошу, то буду терзать себя сомнениями всю неделю. Она стояла передо мной. Мы были одни. Сейчас или никогда.

– Мне нужно домой, – сказала Алёна.

– Хорошо, я спрошу тебя в другой раз, ерунда, – сказал я.

– Как хочешь, – сказала она.

Улыбнулась. И зашла в подъезд.

18

Игроки Ислантильи родом из городка Робледо-де-ла-Сьерра.

Так как нас семеро плюс два запасных плюс тренеры, мы чаще всего едем на микроавтобусе, когда у нас матч в другом городе.

Обычно такие поездки очень весёлые: Фелипе включает музыку, водитель, которого зовут Жервазио, принимается петь, а Алисия травит анекдоты. Она очень хорошо это делает, мы всегда покатываемся со смеху от её историй. Ещё они говорят всякие воодушевляющие вещи, вроде: «Будьте командой!»

Но на этот раз атмосфера была совершенно другой. Все сидели серьёзные и молчаливые. И никакой музыки не было.

Алисия и Фелипе не разговаривали друг с другом. Водитель не пел. А мы смотрели в окно. Все, кроме Камуньяса, который резался в Нинтендо.

Команда Ислантилья не такая сильная, как Аксия, а уж с Санто Анхель ей вообще нечего тягаться. На самом деле, я уже говорил об их рисках вылететь в случае проигрыша в последних матчах.

Именно поэтому предстоящая игра была такой опасной. Они играли на вылет, как и мы. Вдобавок они играли дома, а если верить Слепню, это один из факторов, которые влияют на результат.

Кроме того, у родителей Ислантильи репутация самых скандальных родителей в Лиге Интерсентрос. Ходят слухи, что однажды они бросили в судью кувшин, полный воды. Я не особо в это верю, потому что кто сейчас вообще пользуется кувшинами. Но так говорят. Что можно сказать наверняка, так это то, что в начале лиги зрители Ислантильи высыпали на поле, потому что судья свистнул пенальти не в их пользу.

Комитет тогда наказал команду шестью месяцами игр без публики и объявил матч проигранным. Но с тех пор много воды утекло.

Когда наш автобус подъехал к полю Ислантильи, уже раздавались крики: кричали родители и фанаты наших противников. Они били в барабан, скандировали, в общем, производили очень много шума.

Я думал, что такое происходит только на Кальдероне, или на Бернабеу, или на Камп Ноу – самом большом поле в Испании, которое вмещает сто тысяч человек, и когда люди там кричат «Гол», это слышно во Франции. Так, по крайней мере, говорит Камуньяс. Но, судя по всему, футбольные фанаты Робледо-де-да-Сьерра тоже умеют зажигать.

От нашей команды на матч приехали родители Камуньяса, Тони и Аниты, которые не любят футбол и входят в число тех, кто предлагал уничтожить команду в случае нашего проигрыша, но кто тем не менее ходит на все игры. Кроме них, присутствовали ещё другие взрослые, которые тоже входили в родительский комитет, но у которых не было детей в команде. Честно говоря, не понимаю, что они там вообще делали. Наконец, были мои родители. Мама взяла выходной в магазине, чтобы поехать на матч. Она села рядом с отцом и, увидев кавардак, который устроила Ислантилья, сказала: