Загадка сфинкса - [14]

Возьмем, например, алфавитный знак, передававший звук «х» (лингвисты транскрибируют его как «ẖ», ибо в языке древних египтян было еще «х — придыхательное», «х — глухое», «х — шепотное», обозначаемые в транскрипции как «h», «ḫ» и «ḥ»). В самых древних текстах этот знак был идеограммой и передавал слово «утроба» (х-алеф-т). Затем от этого слова отпал гортанный звук «алеф», а вслед за ним и звук «т», пока не осталось «х». Знак превратился в односогласный, алфавитный. Немецкий филолог Курт Зете установил 19 слов, из которых подобным же образом получились алфавитные знаки.

Открытие зачатков алфавита в иероглифическом письме египтян на заре египтологии позволило уже Шампольону предположить, что «Европа, получившая от Древнего Египта начатки науки и искусства, обязана ему еще одним неоценимым благодеянием — алфавитным письмом». Этой точки зрения придерживались и многие другие ученые, особенно после того, как на Синайском полуострове удалось найти надписи, выполненные своеобразным письмом, которое могло быть связующим звеном между письмом Египта и соседней Финикии. Однако тексты, найденные на Синайском полуострове (их называют протосинайским, то есть древнейшими синайскими), до сих пор не расшифрованы, мы не знаем, как они читаются. Более того: в последние годы основатель науки о письме, грамматологии, известный востоковед И. Е. Гельб выдвинул смелую гипотезу, согласно которой в египетском письме алфавита не было: в нем применялись лишь слоговые знаки, подобные тем, что употребляли писцы Двуречья, хеттов и других народов Древнего Востока.

В пользу этого предположения профессор Гельб приводит доводы, взятые из арсенала различных научных дисциплин. В истории письма известен один-единственный путь развития: от идеографии, знаков, передающих слова и понятия, к фонографии, знакам, передающим звуки. И какую бы систему письма мы бы ни взяли: шумерскую, китайскую, хеттскую, письменности, изобретенные сравнительно недавно африканцами и индейцами Америки, — знаки-слова превращаются в фонетические знаки, передающие слоги, а не отдельные звуки (являются слоговыми, а не буквенными).

«С точки зрения психологии это наиболее естественный путь развития. Первый шаг анализа слов состоит в том, что оно разделяется на слоги, а не на гласные и согласные звуки», — пишет Гельб. И если считать египетские алфавитные знаки и в самом деле алфавитными, «мы должны не только игнорировать историю развития других систем письма Древнего Востока, но и приписывать египетскому письму уровень абстрагирования, который был достигнут в греческом алфавите лишь тысячу лет спустя».

Разумеется, когда египтологи дают транскрипцию какого-либо египетского знака, например, «л-р» или «р», они предполагают, что в первом случае он мог читаться «пер», «пар», «пара», «пери», а во втором — «ра», «ре», «ри» и т. д. Гельб транскрибирует эти знаки как «п — неизвестный гласный, р — неизвестный гласный» и «р — неизвестный гласный». Разницы как будто бы особой нет.

И для целей практики удобнее традиционная запись египтологов. Но с точки зрения теории письма различие здесь принципиальное. Ибо египтологи трактуют знаки как двусогласные и односогласные, а Гельб и его сторонники (а их за последнее время появилось немало, в том числе и в нашей стране) — как слоговые.

Таким образом, по мнению Гельба, в египетской иероглифике, помимо сотен идеограмм, было еще 24 слоговых знака, передававших согласный плюс какой-либо гласный, и около 80 слоговых знаков, передававших две согласных плюс гласный (или два гласных) звука. В исключительных случаях египетские писцы применяли и трех и даже четырехсогласные знаки, обычно передававшие слова. Финикийцы не взяли египетский «алфавит», как это часто пишут в книгах по истории письма, а скорее провели кардинальную реформу. Из сложной египетской системы письма, состоявшей из многих сотен идеограмм и множества фонетических знаков, передающих от одного до трех согласных звуков (плюс любой гласный), финикийцы взяли 24 простых слоговых знака, отбросив все остальные. Но и финикийское письмо не было алфавитным, — это была слоговая система, в которой каждый знак передавал не просто согласную, а слог, состоящий из сочетания согласной с какой-либо гласной.

Естествен вопрос: если письмо финикийцев (и односогласные знаки египтян) не были алфавитом, то что же тогда алфавит? «Ответ на него ясен, — пишет Гельб. — Если под термином «алфавит» мы понимаем письмо, выражающее простые звуки языка, тогда первым алфавитом была письменность, созданная греками». И общий ход развития письма на нашей планете, по мнению Гельба, таков: от египетской смешанной системы, где употреблялись идеограммы и фонограммы, к чисто слоговой системе финикийцев, а от нее — к алфавиту, изобретателями которого были греки.

Мы не будем вдаваться в историю рождения алфавита. Вопрос этот очень сложен и до сих пор остается нерешенным. Ясно лишь, что вне зависимости от того, прав Гельб или нет, египетское письмо легло одним из краеугольных камней в здание алфавита, письма, завоевавшего почти весь мир. Дилемма — были ли египетские фонетические знаки слоговыми или нет, на данном уровне наших знаний неразрешима. Ведь гласные звуки на письме египтянами не обозначались! Больше того: мы не знаем, как на самом деле звучали египетские слова. И, читая в книгах имена Нефертити, Эхнатона, Рамсеса, Тутмоса и других, мы следуем лишь