Загадка миссис Дикинсон - [51]

– В один прекрасный день будет поздно.

– Почему?

– Почему? Да потому, что правосудие займется вами, и на этот раз – вооружившись доказательствами, которые я ему предоставлю: нож, ключ, отпечаток вашего пальца…

вы пропали, дружище.

Виктор обхватил руками голову и задумался. Он чувствовал, что пропал, пропал окончательно, и в то же время на него накатила огромная усталость, невероятная потребность в отдыхе и покое.

– Когда вы хотите получить ее? – прошептал он.

– Сегодня вечером, до часу ночи.

– А если нет?

– Если нет, я отношу на почту письмо, в котором мадемуазель де Сенклев обвиняет вас, обращаясь к прокурору республики.

Данэгр наполнил два стакана вином и выпил их один за другим, затем, поднимаясь, сказал:

– Оплатите счет и пойдем… мне надоело это проклятое дело.

Наступила ночь. Двое мужчин спустились по улице

Лепик и пошли вдоль кольца бульваров к площади Звезды.

Шли молча, Виктор выглядел очень усталым, даже сгорбился.

У парка Монсо он сказал:

– Это рядом с домом…

– Черт возьми! Перед арестом ты побывал лишь в табачной лавке.

– Мы пришли, – ответил Данэгр глухим голосом.

Они прошли вдоль садовой решетки и пересекли улицу, на углу которой находилась табачная лавка. Данэгр остановился в нескольких шагах за ней. Ноги у него подкашивались. Он упал на скамью.

– Ну? – спросил его спутник.

– Это здесь.

– Здесь! Что вы мне плетете?

– Да, здесь, перед вами.

– Передо мной! Знаете что, Данэгр, не надо…

– Повторяю вам: она здесь.

– Где?

– Между двумя булыжниками.

– Какими?

– Ищите.

– Какими? – повторил вопрос Гримодан.

Виктор не ответил.

– А! Прекрасно, ты решил поманежить меня, приятель.

– Нет… но… я ведь умру в нищете.

– И поэтому ты сомневаешься? Хорошо, я буду великодушен. Сколько тебе надо?

– На билет в Америку в каюте второго класса.

– Договорились.

– И купюру в сто франков на первые расходы.

– Получишь две. Говори.

– Посчитайте булыжники справа от стока. Она там, между двенадцатым и тринадцатым камнем.

– В канаве?

– Да, где кончается тротуар.

Гримодан огляделся. Мимо проезжали трамваи, шли люди. Ну надо же! Кто бы мог подумать?.

Он раскрыл свой перочинный нож и вонзил его в щель между двенадцатым и тринадцатым булыжником.

– А вдруг ее там нет?

– Если никто не заметил, как я наклонился и засунул ее туда, она лежит там до сих пор.

Может ли быть такое? Черная жемчужина брошена в грязную канаву. И ею мог завладеть первый встречный!

Черная жемчужина… состояние!

– На какой глубине?

– Примерно десять сантиметров.

Гримодан перекопал мокрый песок. Кончик лезвия за что-то задел. Инспектор пальцами разгреб ямку.

Он увидел черную жемчужину.

– На, возьми свои двести франков. Билет в Америку я тебе пришлю.

На следующий день «Эко де Франс» опубликовала заметку, которую перепечатали все газеты мира:

«Со вчерашнего дня знаменитая черная жемчужина

находится у Арсена Люпена, который изъял ее у убийцы

графини д'Андийо. В ближайшее время копии этого дра-

гоценного сокровища будут выставлены в Лондоне, Санкт-Петербурге,

Калькутте,

Буэнос-Айресе

и

Нью-Йорке.

Арсен Люпен ждет предложений, которые соблаго-

волят сделать ему его корреспонденты».

– Так было доказано, что преступление всегда карается, а добродетель торжествует, – заметил Арсен Люпен после того, как изложил мне всю подоплеку дела.

– А также то, что под именем Гримодана, бывшего инспектора полиции, вы были избраны провидением для того, чтобы помешать преступнику воспользоваться плодами его злодеяния.

– Именно так. Признаюсь, это одно из тех приключений, которыми я особенно горжусь. Сорок минут, что я провел в комнате графини, после того как убедился, что она мертва, пожалуй, самые удивительные и волнующие в моей жизни. За сорок минут я, попавший в крайне запутанную ситуацию, заметил кое-какие детали, восстановил обстоятельства преступления и пришел к убеждению, что преступник не кто иной, как слуга графини. Далее я понял, что завладеть жемчужиной можно только при условии, что слугу арестуют, – и я оставил на месте пуговицу от ливреи; но нельзя было допустить, чтобы правосудие обнаружило неопровержимые доказательства его виновности, – и я поднял нож, забытый на ковре, забрал ключ, оставленный в двери, предварительно заперев дверь на два оборота и стерев отпечатки пальцев на штукатурке гардеробной. На мой взгляд, это было прозрением…

– …гения, – перебил я его.

– Гения, если хотите, во всяком случае такое не пришло бы в голову первому встречному. В секунду предугадать два решения проблемы – арест и оправдание, использовать грандиозный аппарат правосудия для того, чтобы запутать этого парня, одурачить его, короче, довести его до такого состояния, что, освободившись, он неизбежно, должен был попасться в довольно нехитрую ловушку, которую я для него приготовил.

– Довольно нехитрую? Скажите лучше, совсем незатейливую, ведь ему не угрожала никакая опасность.

– О! Ни малейшая, поскольку любой оправдательный приговор выносится окончательно.

– Бедняга…

– Ничего себе бедняга… Виктор Данэгр! А вы не забыли, что он убийца? И крайне безнравственно было бы оставлять ему черную жемчужину. Он ведь жив, подумайте только, Данэгр жив!

– А черная жемчужина – ваша!