Загадка миссис Дикинсон - [49]

Весь день, с утра до вечера, она носила жемчужину на шее. На ночь убирала ее в укромное местечко, о котором никто не знал.

Все эти факты, изложенные в газетах, только разжигали любопытство, и странная, но вполне понятная для тех, кто знает разгадку, вещь: арест предполагаемого убийцы еще сильнее запутал дело и подогрел страсти. Через день газеты так изложили эту новость:

«Стало известно об аресте Виктора Данэгра, слуги

графини д'Андийо. Собранные против него улики – уни-

чтожающи. На люстриновом рукаве его ливреи, найденной

шефом полиции господином Дюдуи в мансарде Данэгра

между пружинной сеткой и матрацем, обнаружены

пятна крови. Кроме того, на жилете не хватало обтя-

нутой тканью пуговицы. Но как только начался обыск, эту

пуговицу достали из-под кровати жертвы.

Возможно, после ужина Данэгр, вместо того чтобы

подняться в мансарду, проскользнул в гардеробную и

сквозь застекленную дверь увидел, как графиня прячет

черную жемчужину.

Следует оговориться, что пока еще не обнаружено

никакого доказательства, подтверждающего данное

предположение. Как бы то ни было, остается неясным

еще одно обстоятельство. В семь часов утра Данэгр за-

ходил в табачный киоск на бульваре Курсель: консьержка, а затем и продавщица засвидетельствовали это. С другой

стороны, кухарка графини и ее компаньонка, спальни ко-

торых находятся в конце коридора, утверждают, что в

восемь часов утра, когда они встали, дверь прихожей и

дверь кухни были заперты на два оборота. Обе женщины, прослужившие у графини два десятка лет, – вне всяких

подозрений. Возникает вопрос: каким путем Данэгр вышел

из квартиры? Быть может, он сделал для себя другой

ключ? Расследование должно разъяснить эти противо-

речивые факты.

Но оно абсолютно ничего не разъяснило, даже наобо-

рот. Обнаружилось, что Виктор Данэгр был опасным

рецидивистом, алкоголиком и развратником, для которого

удар ножом был делом привычным. Но по мере расследо-

вания, в самом деле появлялось все больше темных пятен и

необъяснимых противоречий.

Прежде всего некая мадемуазель де Сенклев, кузина и

единственная наследница жертвы, сообщила, что за ме-

сяц до смерти в одном из писем графиня сообщила ей, куда

прячет черную жемчужину. На следующий день после

того как письмо было получено, мадемуазель де Сенклев

обнаружила, что оно исчезло. Кто украл его?

В свою очередь, консьержи рассказали, что открывали

дверь какому-то человеку, поднявшемуся к доктору Арелю.

Расспросили доктора. К нему никто не звонил. Так кто же

это был? Сообщник?»

Версия, включающая сообщника, была принята прессой и общественностью. Старина Ганимар, главный инспектор, отстаивал именно ее, и не без оснований.

– Здесь замешан Люпен, – говорил он следователю.

– О! – возражал тот. – Вам везде мерещится этот Люпен.

– Он мне мерещится везде потому, что присутствует везде.

– Признайтесь лучше, что он всплывает перед вашим взором всякий раз, когда вам что-то не совсем ясно. Ну, а в данном случае обратите внимание: преступление было совершено в одиннадцать двадцать вечера, как подтверждают часы, а ночной визит, упомянутый консьержами, был нанесен лишь в три часа утра.

Служители правосудия часто пасуют перед лицом убедительных фактов, которые вынуждают их подгонять события под первоначальную версию. Удручающее прошлое Виктора Данэгра, рецидивиста, пьяницы и распутника, повлияло на следователя, и хотя не обнаружилось ни одного нового доказательства, подтверждающего две-три улики, обнаруженные вначале, он остался непоколебим. И

закрыл следствие. Через несколько недель началось судебное разбирательство.

Оно было путаным и занудным. Председатель вел его бесстрастно. Прокурор выступил слабо. В таких условиях у адвоката Данэгра появилось преимущество. Он указал на недоработки и бездоказательность обвинения. Ни одного вещественного доказательства не существовало. Кто сделал ключ, тот необходимый ключ, без которого Данэгр, уходя, не смог бы запереть на два оборота дверь в квартире? Кто видел этот ключ, и куда он подевался? Кто видел нож убийцы, что с ним стало?

– Во всяком случае, – закончил свою речь адвокат, –

надо доказать, что убил графиню именно мой подзащитный. Докажите, что вор и убийца не тот таинственный посетитель, что проник в дом около трех утра. На часах было одиннадцать, скажете вы? Ну и что? Разве нельзя перевести стрелки часов на тот час, какой нужен?

Виктора Данэгра оправдали.

Похудевший и подавленный полугодовым пребыванием в камере, он вышел из тюрьмы в пятницу, на закате дня. Следствие, одиночное заключение, судебное разбирательство, выступления присяжных – все это внушило ему болезненный страх. По ночам его мучили ужасные кошмары, снился эшафот. Он дрожал от лихорадки и ужаса.

Назвавшись Анатолем Дюфуром, он снял маленькую комнату на одном из холмов Монмартра, жил случайными заработками, подвизаясь то тут, то там.

Жалкое существование! Три раза его нанимали разные хозяева, трижды узнавали и прогоняли немедленно.

Зачастую Данэгр замечал – или это только казалось, –

что за ним следят какие-то люди, наверное полицейские, и не сомневался, что они хотят подстроить ему ловушку. И