Загадка мадам Лю - [13]

Стояла полночь, когда я нашел дом, где проживал этот бывший вор. Место — у черта на куличках. Пустынная окраина поселка. Хапстрой, говоря здешним языком. Тут селились самовольно те, кто отчаялся ждать жилья.

Меня всегда поражала убогость шахтерского быта на некоторых, как пишут, угледобывающих предприятиях. По сорок-пятьдесят лет отдают эти люди родной земле, как кроты, чумазые, копаются в ней, добывая «тепло и свет» людям, а за это… За это многим темные низкие хибарки, грязь, вонь. В центре поселков обязательно стоят магазин, пивная и общественный туалет с буквами «Ж» и «М». Тут всегда загажено.

Окраина такого поселка и лежала предо мной в ночной тишине. И вонь шла от туалета, и цветы, которые так любит описывать, говоря о шахтерах, наш брат-журналист, жалко дышали этой вонью.

Домик стоял тут, видно, давно. Внизу шла балка, на дне ее постукивал своими водами ручей. Здесь, как мне сказали, жил когда-то хороший проходчик Киреев, но он подался на заработки в Воркуту. Домик этот он отдал «вору в законе» бесплатно, и тот жил здесь теперь хозяином.

«Зачем я иду? — спросил я себя, подбираясь к домику. — Можно же придти утром, по-человечески обо всем расспросить»… Однако тут же оборвал себя: Васильев внушил мне, что «воры в законе» не такие и пряники — «разговаривать с вами за так они не будут».

Подбираясь ближе к домику, я услышал приглушенный разговор. Он шел будто из-под земли. Я присел, чтобы сориентироваться и понял, что разговаривают в балке, на ее дне.

Мне тогда ничего не оставалось — любопытство одолевало, да и интуитивно чувствовал, что именно там, откуда доносится разговор, — мой «вор в законе», — как поползти на голоса.

Когда я дополз к краю балки, действительно услышал его слова. Я никогда его не видел. Но узнал его, так как только он мог говорить это.

— Зачем вы это сделали? — спрашивал их. — Что она… — Тут подул ветер и отнес его слова. Но я почему-то знал, что он говорит об убитой… — Чем она вам насолила?

На минуту воцарилась тишина и потом кто-то, крякнув, солидно забасил:

— Кончай, Коля, ломать дурку… Ты спрашиваешь: зачем мы это сделали? Ты не знаешь? Или тебе пояснить на палочках?

— Пояснения, конечно, бесполезны… Осталось похоронить ее… Посмейтесь! Я завтра похороню…

— Принеси ее сюда и рядом похорони.

Это был уже другой голос, какой-то надтреснутый, злой и насмешливый.

— Не надо, Паша. Ты зря смеешься.

— Смеюсь! Выходит, она лучше нас? Ах, Коля! Не замечал я в тебе этого предательства, когда увидел настоящего пацана… Дешевая это, Коля, сентиментальность. Помнишь, мы… Ну ты помнишь… Того самого… которого ты доканчивал…

— Вся и беда, Паша… Вся беда!

— Раскис ты просто. Беда не там была, была здесь, когда ты раскис.

— У каждого своя жизнь, Паша. Почему ты хочешь, чтобы я был таким, как ты?

— Ты давал клятву.

— Я был тогда в штопоре… Душа была в дерьме…

— Тебя никто не тянул за язык! — Вновь вступил бас. — Ты поклялся.

— Но неужели вы не поним…

Я скорее ощутил, чем почувствовал удар по голове. В последние секунды, прощаясь с жизнью, я сказал себе: «Дурак! Дурак, детектив!» Кто-то потащил меня за ноги, швырнул куда-то…

Я очнулся на заре. Плескался у ног ручей. Со мной рядом сидела женщина и делала к моим вискам примочки.

— Что со мной? — скорее простонал, чем спросил я.

Она прижала палец к губам и прошептала:

— Т-ш-ш!

Потом женщина, помню, помогла мне подняться и выбраться из балки. Я медленно куда-то с ней брел. Конечно же, это была Лю. Как очутился я потом в своей гостинице — не знаю. Не раздеваясь, упал на постель и вскоре заснул. Я не помню, сколько спал. Меня разбудил телефонный звонок. Голова раскалывалась. Я выслушал полковника Сухонина (звонил он), который мне рассказал, что события разворачиваются с невероятной быстротой (это его слова).

— Вы слышали версию о «воре в законе»? — спросил полковник.

— Да, — насильно выдавил я из себя это единственное слово, чтобы не выдать свое состояние: мне не хотелось обременять их.

— Он пропал. Вы любите такие истории? Хотите с нами поехать? Еще разок?

— Куда?

— Конечно, туда, где живет этот парень.

Мне понравилось, что он так сказал: «этот парень». Не «вор в законе», как говорю я, а «этот парень».

— Когда надо ехать?

— Сейчас мы за вами заедем.

Было восемь утра. Мы вначале заехали в управление. Струев вышел из своего кабинета. Оказывается, он еще не уходил домой. Васильев, которому на первых порах, когда он пришел под начало Струева, все уши прожужжали, что подполковник никогда не суетится, но успевает все закончить вовремя, хмыкнул. «Не суетится! Замотался, спит на работе!» Старший лейтенант сидел в машине рядом с полковником. На месте начальства, рядом с шофером, Струев и уселся, ухмыляясь незаметно: Сухонин не хотел быть сегодня главным все-таки исчез один из подозреваемых. Пусть Струев и чувствует себя неловко! Сухонин, однако, вяло спросил, когда Струев повернулся к нему:

— Кто сообщил об исчезновении?

— Плотников.

— Ты его посадил там в засаду?

— Да.

— И когда он сообщил об исчезновении?

— Два часа тому назад.

— Может, человек пошел на смену? — вставил старший лейтенант.

Струев обернулся, смерил своего подчиненного недобрым взглядом и не стал ничего говорить.