Загадка Кирова. Убийство, развязавшее сталинский террор - [79]
В августе 1934 г. Кирова снова пригласили провести отпуск со Сталиным в Сочи. К ним присоединился и Андрей Жданов[662]. По словам Молотова, после Кирова Жданов был у Сталина вторым любимым партийным руководителем, который принял на себя руководство ленинградской парторганизацией после убийства Кирова. Видимо, Сталин несколько опасался Ленинграда, как альтернативного Москве центра власти. Хорошо известна гордость ленинградцев за свой город: некогда он был столицей российского государства, а теперь ему присвоили имя самого Ленина. В этом городе была самая сильная оппозиция, и с ней трудно было покончить. Сталину в руководстве города требовался человек, на которого он мог полностью полагаться.
Как сказано в гл. 3, нет никаких данных о том, что Киров был «умеренным» политиком. Он проводил соответствующую тому времени политику и всегда придерживался политической линии Сталина. Он не являлся таким уж независимым политиком и мало влиял на решения Политбюро, т. к. редко бывал на его заседаниях. Тем не менее Киров по отдельным вопросам мог не во всем соглашаться со Сталиным, и время от времени между ними могли возникать жаркие споры. В мемуарах Хрущев пишет, что однажды он слышал резкий разговор Сталина и Кирова[663]. Хрущев не приводит точную дату этого события; возможно, оно произошло в 1932 г. или немного позднее. Очевидно, что несогласие Кирова на заседании ЦК после XVII съезда партии в 1934 г. также могло вызвать гнев Сталина[664]. Однако значение таких эпизодов оценить правильно затруднительно[665]. Вряд ли стоит удивляться случайным разногласиям между Сталиным и его коллегами. Нет никаких доказательств того, что в дальнейшем отношения Сталина и Кирова ухудшились. Как уже упоминалось прежде, летний отпуск в 1934 г. они провели вместе.
Некоторые исследователи считают этот совместный отпуск коварной игрой Сталина: якобы тот хотел продемонстрировать свою благосклонность к Кирову непосредственно перед убийством[666]. Но это всего лишь домыслы. Нет никаких свидетельств, которые говорили бы в пользу такого утверждения, и версия об охлаждении в отношениях Сталина и Кирова является только слухом. Сталин и Киров были близкими друзьями на протяжении многих лет, и, по свидетельствам современников, они оставались друзьями до самого момента убийства.
В работах об убийстве Кирова часто называют три признака, которые якобы свидетельствуют о конфликте Кирова и Сталина. Во-первых, дело Рютина; во-вторых, избрание Кирова секретарем Центрального Комитета после XVII съезда партии; в-третьих, разногласия по поводу карточной системы (нормирования продовольственных продуктов).
Одна из наиболее часто упоминаемых историй, приводимых в качестве подтверждения конфликта между Сталиным и Кировым, — дискуссия, которая якобы возникла на заседании Политбюро по поводу казни Мартемьяна Рютина. Как уже говорилось в гл. 2 настоящей работы, Рютин составил два документа, в которых он жестко критиковал высшее партийное руководство и лично Сталина.
Мартемьян Никитич Рютин родился в 1890 г. и вырос в бедной семье в Сибири недалеко от Иркутска[667]. Он вступил в большевистскую партию в 1914 г., принимал активное участие в революции и Гражданской войне в Сибири и на Дальнем Востоке на стороне большевиков. В конце 1923 г. его вызвали в Москву, где вскоре назначили секретарем одного из райкомов партии. На XIV съезде партии в декабре 1925 г. он был в числе непримиримых противников «новой оппозиции», которой руководили Зиновьев и Каменев. Как и многие другие члены партии, он рассматривал фракционную деятельность в партии как наибольшую опасность. В то время он думал, что ее можно предотвратить, поддерживая сталинское ядро Центрального Комитета.
На следующем партийном съезде в декабре 1927 г. Рютин был избран кандидатом в члены ЦК. К тому времени он стал одним из наиболее заметных вожаков московской парторганизации. Он активно участвовал в совещаниях высших партийных органов — Политбюро и Оргбюро.
Но в начале 1928 г. Рютин начал возражать против некоторых аспектов проводимой партией политики, но при этом не перешел в бухаринскую «правую оппозицию». Он пытался взять на себя роль арбитра, чем вызвал недовольство Сталина. Вскоре его обвинили в оппортунизме и отстранили от работы в московской парторганизации. В дальнейшем его назначали на посты, не связанные с политическим влиянием, как это было прежде. В сентябре 1930 г. он был обвинен в подпольной пропаганде, распространении правооппортунистических взглядов, его исключили из партии. Немного позже Рютина арестовало ОГПУ, однако через пару месяцев его освободили. В 1932 г. он написал два документа, в которых резко критиковал политику партии и самого Сталина. Первый — «Сталин и кризис пролетарской диктатуры» — являлся обширной программой на 167 страницах. Второй был не столь объемным и представлял собой манифест, адресованный «Всем членам ВКП(б)».
В этих документах критиковалась текущая экономическая политика сталинского руководства, в т. ч. ускоренная индустриализация и массовая принудительная коллективизация сельского хозяйства. Более того, Рютин требовал демократизировать политическую жизнь партии и государства. Он считал необходимым сместить Сталина с поста генерального секретаря. Особенно жестко Рютин критиковал Сталина. Он характеризовал его как «агента» и «провокатора», разрушителя партии и «могильщика революции в России». Так, например, он, обращаясь к членам партии, заявлял, что партия и диктатура пролетариата зашли в невиданный тупик и переживают смертельно опасный кризис. По его словам, это произошло потому, что
