Загадка Чудского озера - [8]
— И небось в каждой собирал с мужиков за это?
— Известно. С кого алтын, а с кого и поболее.
Курган расплылся, осел. На вершине темнела группа молодых деревьев. Иван Дмитриевич рассказал, что под ними находятся могилы партизан, схваченных и расстрелянных гитлеровцами. Колхозники нашли и похоронили их в древнем могильнике.
— Вот там, — показал Журов на водную гладь озера, — была раньше наша деревня. Потом, когда вода поднялась, ее сюда перенесли. А тут, мимо кургана, зимняя путища проходила… Зимник, значит, через мох. Не то на Кобылье Городище, не то на Желчу.
— Это здесь памятник стоял?
— Здесь. Его в Псков, в музей, перед войной увезли. Тут крест был каменный с голгофой и плита стояла с какой-то непонятной надписью. А в девятьсот четырнадцатом, когда воевали, так тут окопы рыли. Вон за курганом-то видны. Тогда своротили тут все, и неизвестно теперь, куда что девалось.
— А не помните, находили что-нибудь в земле тогда?
— Меня в ту пору не было — мобилизовали. А потом рассказывали, что черепов много было. Меч будто даже нашли. Кости закопали, а меч офицер, что был тут, себе взял…
В Самолву возвращались под мелким, противным дождем. Но настроение наших исследователей было отличное.
В Самолве выяснилось, что моторка для поездки на острова уже ожидает.
— А мне можно поехать с вами? — спросил Салов.
— Ну конечно. Мы сами хотели просить вас об этом.
Дождь прекратился. Выглянуло и вновь скрылось солнце. Моторка легко скользила по гладкому озеру.
— Не помните ли вы, Алексей Леонтьевич, не рассказывали при вас, что на острове Городецком селение было в старину?
— Нет, никто не говорил об этом. Вот насчет покосов, помню, рассказывали старики. Большие на этом острове покосы были. Да затоплены теперь озером.
>Курган у Чудской Рудницы.
Лодка приближалась к Вороньему острову. Как башни, возвышались над ним створные знаки. Против домика бакенщика в тростниках был расчищен проход для лодок, позволяющий подойти к мосткам.
Бакенщик Иван Васильевич Гусь встретил приехавших приветливо. Высокий, худощавый, он был очень бодр, несмотря на то, что ему было уже за семьдесят.
— Остров наш посмотреть приехали? — спросил он, крепко пожимая всем руки.
— Да. Интересно. А скажите, Иван Васильевич, почему остров этот Вороньим зовется?
— Говорят, лес тут был в старину, так вороны на ночь сюда прилетали, на деревья садились, — вот и прозвали остров Вороньим.
— Так. А что это за гранитная плита, или, как нам рассказывали, плата, лежит под водой в Больших Воротах? Вроде как порог?
— Никакой плиты тут нет. Это так, разговоры. Есть тут действительно грива, так это вроде как возвышение на дне. Вот отсюда видно, над тем местом вехи поставлены.
— Вроде как известняк какой, — сказал Салов. — Отец рассказывал, что в старину, когда вода ниже была, так он из воды торчал. На него рыбаки отдохнуть высаживались. Шесть, а то и восемь лодок враз приставали.
— Вот-вот. Это так и было, — подтвердил Гусь.
— А как вы думаете, где же может быть Вороний Камень, около которого Ледовое побоище произошло?
— Вороний Камень? Так ведь его искал несколько лет назад ученый один, из Тарту приезжал.
— Это был Паклар Эрнст Карлович.
— Вот-вот. Карлович. Эрнст Карлович. Я еще с ним на лодке ездил. Он говорил, что камень этот там, за Городецким островом. Ближе к Желче.
Иван Васильевич показал рукой на северо-восток.
— Только камня этого теперь нет, — добавил Салов. — Взорвали его. Опасный был очень, мешал судоходству. Теперь лежат на дне только его куски.
— А скажите, на Озолице за последние годы никаких находок сделано не было? Ну, скажем, оружия старого или еще чего другого?
— Нет. Сказать не могу. Вот мальчонками бывали мы на Станке и Лежнице. Так там на берегу вроде как каску нашли. Ну глупые тогда были. Боялись, что отберут ее у нас. Захоронили в песке, а потом сами найти не могли, сколько ни искали. А впрочем, погодите. Ведь у меня тут на окне лежит… Вот крест нашли мы недавно. — Он скрылся в домике.
Это был нательный крест — энкалпион[4]. Отлично сохранившийся, с очень тонкой отделкой.
>Энкалпион.
— Где же вы нашли?
— А вот на том островке. Сиговец он теперь зовется. — Старик показал на небольшой островок меньше, чем в километре от острова Вороньего. — Могу поехать и показать вам. А крест, если чем интересен, так возьмите.
Мне-то он не нужен.
По пути к острову Алексей Леонтьевич рассказал его историю. Оказывается, он образовался всего каких-нибудь лет 40–50 тому назад. До этого он был северной оконечностью мыса Сиговец. Но воды озера прибывали и размыли берег, образовав протоку.
— Течение-то идет из Псковского озера в Чудское. Вот и промыло себе дорогу. Теперь не только на лодках пройти можно, даже «Йола» тут теперь ходит. Глубоко. Но и озеро прибывает все время. Наступает на берег. Там, где мы раньше сено косили, теперь наши внуки щурят ловят.
— А что это там плывет? Смотрите, вон там? — спросил Олег.
На гладкой поверхности озера отчетливо виднелось что-то. Оно двигалось. Моторист повернул лодку, и вскоре все увидели голову молодой козули, пытавшейся переплыть озеро.
Когда лодка подошла совсем близко, Олег схватил ее за рога, Алексей Леонтьевич — за ноги, и втащили в лодку. Животное сделало несколько конвульсивных движений и замерло.
