Задохнись моим прахом - [43]

Но этого не случилось. И мы просто до конца ее закопали.

Позже мы с Ривером взяли немножко земли в руки и бросили вниз. Она была холодной. Настолько, что мне хотелось согреть ее прежде, чем кидать в могилу Хоуп. Чтоб как-то согреть ее хотя бы там.

После похорон Ривера сразу же позвали внутрь — Роуз проснулась и тут же впала в истерику.

— Не ходи туда, — сказал мне он. Видимо хотел уберечь от утяжеления травмы, которую я получила недавно.

Ее крики были слышны даже на заднем дворе. И я решила пройтись, чтобы найти укромное местечко и там перекантоваться, пока она снова не уснет. Проходя мимо бывшего спортивного зала, я увидела парочку мужиков. Они собирались на вылазку в лес — там проходила тропинка до ближайшего села. Все, кто туда ходил, приносил самые большие банки консервов. А один раз кто-то умудрился притащить с собой целую пачку шоколада.

Но мало кто решался пойти туда. Поговаривали, что там все еще жили люди. И большинство из них поддерживало «Саузен Пауэр». Только сильные, не только физически, но и духом мужики, отваживались на такой путь.

Увидев меня, один из них сказал.

— Эй, красотка, подойди.

Услышав я такое в обычной жизни, тут же бы пошла назад. Но здешние парни никого не насиловали. Они берегли женщин и делали все, чтобы те спокойно растили своих детей. Будущих солдат, способных свергнуть всю нечисть. Поэтому во мне не было страха, когда я пошла вперед.

— Тебя вроде Лав звать, да? Ривер рассказывал о тебе. Говорил, какая у него умная помощница.

Они предложили сесть на пень, который притащили в зал. Перед ним стоял оборудованный стол, где они перекусывали перед дальней дорогой или играли в карты.

— Там вроде вчера девчонка какая-то рожала, — сказал второй, — кого родила? Мальчика или девочку?

— Девочку, — сказала я, отхлебывая у них воды из железной кружки, — мертвую.

— Вот те раз, — отреагировал третий.

Он тут же снял с себя шапку и прижал к груди в знак уважения. За ним это сделали все остальные.

Наступила минута молчания.

— Вот, попробуй, — сказал один из них, — тебя это успокоит.

Он вытащил из кармана самокрутку и разобрал ее. Внутри был не порох, а пепел в скупе с толченой таблеткой.

— Я не буду, — моментально отреагировала я.

К сигаретам я на тот момент до сих пор не притрагивались. К наркотикам — тем более.

— Это просто толченный антидепрессант. И пепел, который дает более яркий эффект, — рассказал один.

— Тогда зачем его толочь?

— Чтобы побольше вставило, — ответил мне другой.

Успокоительные у меня быстро закончились. Особенно после вчерашнего. Мне казалось, что я на них подсела. Или это была просто реакция на все происходящее. Такие лекарства были нужны нам тогда как витамины, без которых организму было просто тяжелее вставать по утрам.

Тем более мы видели тех, у кого съезжала крыша. Они либо начинали говорить что-то про себя, даже по ночам, либо хватались за ножи и резали себя на глазах у детей.

Я не хотела себе такой судьбы. А она подкрадывалась ко мне все ближе и ближе с каждым дерьмовым воспоминанием.

Будь это оторванная рука Итана или мертвое тело Хоуп.

Я отказывалась понимать, что на самом деле произошло. Не верила в это. Это ведь не могло случится. Думала, что мне это приснилось. Или что той мертвой девочкой была совсем не Хоуп.

Мне не хотелось тогда принимать резко наступившую реальность. Хотелось вернуть ту картину мира, что была передо мной еще вчера. Когда мы все вместе сидели за столом и спокойно попивали вино.

Что-то внутри меня кричало о том ужасе, который произошел. Делало это с помощью учащенного дыхания и громкого сердцебиения, которое не прекращалось все утро. Ривер даже тогда предложил мне укол. Я отказалась. Роуз он сейчас был нужнее. Как и наверное эта самокрутка, что мне сейчас предлагают ребята.

Я взяла их самокрутку и вдохнула содержимое в себя через нос. Я не делала раньше ничего подобного, поэтому половина содержимого успела выпасть из меня обратно. Парни сразу же поспешили собрать с меня остатки. Так было наверное ценное это вещество.

Меня тут же охватил покой. Тот, который я не могла достичь ни лежа в ванной с расставленными ароматическими свечами, ни лежа на капоте машины Джереми, когда мы выбирались с ним загород посмотреть на небо, украшенное яркими звездами.

Меня тут же охватила тишина. Не было слышно голосов удивленных парней от того, как меня, видимо, быстро вставило. Ни своего собственного голоса внутри, который неумолимо кричал что-то вот уже целый месяц.

Меня охватила безмятежность. Как будто пенек подо мной исчез и я начала парить над всем этим миром, где-то в облаках. Наверное, именно такое ощущение ищут те, кто пытается медитировать.

Покой. Тишина. Безмятежность. Три слова, которые окутали меня с ног до головы и отпустили только когда до меня дотронулся один из парней, проверяя жива ли я.

— Ну, ты как, Лав? — спросил он с широко выпученными глазами.

Они сказали, что до сих пор не давали эту самокрутку женщинам и не знали, как отреагирует слабый пол.

Но мне понравилось. Мне хотелось расспросить что это, дабы втихаря делать такие же самокрутки. Ведь ничего не предвещало того, что война на днях закончится.