Задохнись моим прахом - [42]

Паника вокруг только усиливалась. Все остальные начали уже просыпаться и шипеть на нас.

— Мне нужна будет твоя помощь, — сказал Ривер, смотря на бездыханное тело Пруденс, — твоя, Лав!

Я запротестовала. Держать Роуз за руку, контролируя ее дыхание, еще ладно. Но принимать роды, даже вместе с мужчиной, который получил неполное медицинское образование, казалось мне тогда нереальным.

— Я не смогу, — обозначила я ему свои опасения.

— Я один не справлюсь, Лав. Ты должна мне помочь.

Я огляделась. Вокруг не было ни одной женщины, которая согласилась бы меня подменить. Даже побледневшая Ия, завидев мой умоляющий взгляд, вскинула руки вперед, ладонями вверх. А потом и вовсе отошла подальше.

Ривер уже начал доставать из своей сумки все необходимое: ножницы, скальпели, таблетки. Кто-то принес полотенце, чтоб подложить его под Роуз и принять младенца. Та уже еле-еле сползла с кровати и, облокотившись об стену, пыталась устроиться. Ноги ее все еще были сжаты. Она боялась, что, раздвинув их, ее ребенок сразу же вылезет наружу.

— Давай же, Лав, — сказала она мне, — я не могу больше это терпеть. Мне больно! Я без тебя не справлюсь!

Она пристально смотрела на меня. И Ривер тоже. И все те вокруг, кто ждал, когда она наконец-то разродиться.

Мне не предоставили выбора. Да и решать было некогда.

Я взяла второе полотенце и приготовилась принимать ребенка, боясь, что он может выскользнуть из моих трясущихся рук. Но он не выскользнул, а плавно лег на мои раскрытые ладони.

Мучения Роуз длились недолго. Доктор вколол ей что-то, что расслабило тазовые мышцы. Какой-то неравнодушный мужчина подбежал к нам и стал подсказывать как дышать. Мы даже не успели соорудить что-то типа шторки, чтобы загородить Роуз от пристальных глаз. Поэтому, когда головка малышка начала показываться, многие уже стали ложиться обратно.

Этот мягкий комочек, который, казалось, был вообще без костей, нырнул в мои руки. Он был настолько маленьким, что я боялась сжать не то, чтобы руки, даже пальцы. Лишь бы не сделать ему больно. Знаешь как маленький ангел, который прилетел с самих небес, чтобы сказать нам, что мучения скоро закончатся. Также быстро, как и мучения Роуз. Быстро и без боли.

Ривер, закончив с Роуз, сразу же выхватил у меня ребенка. И начал шлепать его. Видимо, чтобы малыш задышал.

Но он не дышал.

Кто-то к этому моменту уже разбудил Пруденс и та, поняв, что случилось, поспешила к Роуз.

— Мой малыш, — переводя дыхания, сказала Роуз, — что с ним, Хьюго?

Она впервые назвала его по имени, отбросив все формальности. Тот же не прекращал попытки реанимировать младенца и только после того, как начал сам уже задыхаться от частых движений, прекратил это делать.

Ему стоило больших усилий повернуть свою голову на Роуз и покачать ею в разные стороны.

Что означало лишь одно.

В комнате разразился истошный крик. Полный боли и безысходности. И тогда никто не посмел как-то шикнуть или с укором на нас посмотреть. Лежащие лишь посильнее укрылись своими одеялами, стоящие поспешили наконец-то-таки повернуться к нам спиной. Или вообще отойти. Ия, отойдя от ступора, медленно подошла к орущей Роуз, которую даже не пыталась успокоить Пруденс — просто стояла рядом и не позволяла ей упасть вниз.

Это все, чем мы могли помочь ей в тот момент.

Не упасть еще ниже.

На самое дно.

Глава 13 Все мы давно мертвы

Светало. Наступал новый день. Не для всех.

Пока народ не начал просыпаться, мы закопали младенца с Ривером на заднем дворе. Там, куда я еще не приходила. Где ребята устроили мини-кладбище из тех, кто умер в школе. Ривер не просил никого проведывать могилы, сам за ними ухаживал. Но после смерти малышки Роуз, никто не согласился ее закапывать. Кроме меня.

Это был первый ребенок на этом кладбище. И я тогда надеялась, что последний. Еще раз пережить то, что произошло пару часов назад, я бы не смогла. Да и Хьюго, по его убитому виду, тоже. Хоть он и видел кучу смертей за эти месяцы, смерть этой малышки по весу была больше, чем все предыдущие вместе взятые.

Мы не стали спрашивать Роуз как она хотела бы назвать ребенка. Это была девочка. Мы просто вырезали на деревянном кресте, который соорудили из подручных материалов, имя Хоуп.

Я думаю, она будет не против.

Имя подсказал нам Марко, который вышел покурить и заодно проведать нас. Но сам рыть могилу не стал. И даже с малышкой не попрощался. Докурил самокрутку и вернулся в школу, оставив нас снова одних с маленьким трупом.

Саму малышку мы положили в ящик из-под обуви. Подлатали его скотчем, чтоб не разошелся, и украсили цветочками. Из-за маленького роста и небольшого веса, Хоуп туда поместилась. Мне даже тогда показалось, что малышка была недоношена. Настолько маленькой она мне казалась. Но уточнять я у Хьюго не стала.

Это уже не имело никакого смысла, но принесло бы еще больше боли в его изношенную душу.

Тяжело было не выкапывать ей могилу и класть внутрь, а закапывать. Слышать, как рыхлая земля падает вниз и маленькие камни отлетают от коробки. Хотелось достать ее из той коробки, обернуть вокруг полотенцем и согреть своим теплом.

Поверить, что мы просто ошиблись.

Услышать ее плач внутри коробки.