Задержи звезды - [80]

— Ты действительно просишь у меня совета?

— Что мне нужно сделать? Скажи.

— Ты можешь начать помогать людям, вместо того чтобы помогать себе.

Макс не возражает, в глубине души зная, что он уже начал все исправлять, и теперь не разжигает проблемы еще больше.

Он мягко говорит:

— Я лучше, чем ты думаешь.

— Мы все на это надеемся, Макс.

— Я докажу.

— Аллилуйя, — произносит она. — Наконец-то.

— Мне может понадобиться твоя помощь, — говорит он, его внутренняя борьба завершилась, поэтому мать кивает.

— Все, что тебе потребуется, чтобы исправить это.

— Хорошо, — говорит Макс. — Теперь я могу увидеть брата? Пожалуйста.

Она соглашается, открывая дверь и пропуская его, но остается стоять в дверном проеме, наблюдая за двумя своими сыновьями.

Уставший Кент поднимает голову от подушки и расплывается в беззубой улыбке:

— Привет, Мак.

— Ого. Ты потерял еще несколько зубов?

— Все молочные уже выпали.

Кент такой гордый, и сердце Макса щемит из-за мальчика в большой кровати, гордящегося тем, что достиг определенного рубежа. Макс надеется, что Кент достигнет всех возрастных рубежей, у него появится шанс преодолеть болезнь и прожить долгую, полноценную жизнь. В отличие от Кэрис.

Осознание ее отсутствия будто ударяет его в живот. Игры горя с разумом причиняют боль, и он снова думает о том, как несправедливо, что мозг может на секунду забыть все случившееся, сделать это только для того, чтобы заново ударить. Как он мог забыть, даже на секунду, что ее больше нет?

— Ты спишь в моей комнате? — спрашивает Кент, и Макс отрицательно качает головой:

— Нет, дружище. Это неправильно, особенно когда ты часто возвращаешься домой. Я спал на диване.

Глаза мальчика округляются от удивления, когда он представляет такой бунт, и Макс ерошит его волосы.

— Но я не думаю, что останусь надолго.

— Это опять из-за девушки?

Ай!

— Типа того. Ты помнишь, что она была пилотом?

— Она летала на шаттлах.

— Правильно. И она устроила меня в ЕКАВ, космическое агентство.

Кент кивает:

— Папа рассказывал мне.

Макс бросает удивленный взгляд на мать, затем вновь поворачивается к Кенту:

— Она думала, что я могу стать астронавтом…

— Круто!

— Но я не смог… Она во мне ошибалась — я повар. — Он смотрит на брата, удивляясь тому, что делится своим жизненным выбором с девятилетним. Что ж, он понимает, что больше не с кем. — Я просто повар.

Хорошо готовлю. И есть много людей, которым нужна помощь с пищей.

— Как тут? В больнице?

— Как тут, — отвечает Макс, снова взглянув на свою мать, — но за границей. Там, где голодающие люди, и солдаты, и много тех, кто напуган полем астероидов.

Кент трет глаза руками, пытаясь следить за мыслью старшего брата.

— Ты уезжаешь?

— Да, но буду звонить тебе каждый день. — Он вытягивает запястье, так что его чип синхронизируется с чипом Кента, и берет брата за руку. — Я буду каждый день писать тебе сообщения, потому что ты мой лучший друг.

Кент садится в кровати и прижимается к Максу, положив голову ему на плечо.

— А Кэрис твой второй лучший друг.

— Ты мой лучший друг, — повторяет Макс, — а Кэрис мое все.

Макс идет прямо в призывной центр Воеводы, узнать, возьмут ли они его. Он отвечает на все их вопросы, затем проходит медосмотр. Морщится, когда рекрутер говорит, что у него отличный объем легких — если бы только Максу было известно об этом раньше, — и отрицательно качает головой, пока они проходятся по его медицинской карте.

— Заболевания глаз, нарушения опорно-двигательного аппарата, инфекции?

— Нет.

— Психические расстройства?

Он секунду колеблется.

— Нет.

— Отлично. Вы в хорошей физической форме. У вас не возникнет проблем.

— Спасибо.

Она отодвигает его заметки в сторону, на экране появляется длинный список волонтеров и новобранцев, каждый из которых должен быть проверен и отмечен.

— У вас есть рекомендации от предыдущего работодателя?

— Я тренировался в ЕКАВ, — признается он, — но, если на это нет времени, профессор Алина из южной больницы на Воеводе 2 расскажет все, что вам нужно знать.

— Идеально. В таком случае вы, наверное, сможете направиться в наш тренировочный центр завтра.

Макс не знает, какая часть его личности управляет этим; не уверен, пытается ли он доказать что-то или угодить кому-то, но Кэрис просила и он пообещал, что будет жить. Он пообещал, и он чертовски хорош.

— Макс? — чей-то голос прерывает ход его мыслей, когда он сидит на жесткой скамейке в невзрачном зале, глядя на фотографию, которую движением пальца поспешно закрывает на своем чипе. — Можешь направляться в комнату с экипировкой, где тебе выдадут оборудование.

— Спасибо.

— Тебе спасибо. Нам действительно сейчас очень нужно, чтобы люди типа тебя добровольно вступали в команды помощи, особенно для службы в конфликтных зонах.

— Без проблем.

Время сделать что-то. Время жить.

Глава двадцать шестая

— Что сегодня в меню — нечто заманчивое?

Макс поднимает взгляд от восьми больших чанов, в которых он готовит еду, по очереди помешивая варево в каждом из них. У него нет черпака, так что он импровизировал с тем, что смог найти. Макс полагает, это может быть частью испытания.

Они шесть недель проходили учения на Воеводе 9, где за это время их заставили сделать физических упражнений больше, чем он мог себе представить. Работа повара для команд помощи, как он теперь видит, не сильно отличается от работы астронавта. Им по-прежнему требуется твоя идеальная физическая форма, куда бы ты ни направлялся. Во всяком случае, по сравнению с этим, учения в космическом агентстве просто меркнут: тут он отжимался, делал выпрыгивания вверх из положения лежа, стоя в планке, плюс ежедневные двух-, пяти- и десятикилометровые забеги, и все время на них кричали. ЕКАВ привела его в форму (о чем свидетельствует бумага с результатами кардионагрузок), используя технику, но ему нравится бездумность старомодных тренировок на свежем воздухе. Ему по душе возможность отключиться от внешнего мира и сосредоточиться на том, чтобы пройти через тот момент.