Зачем скрывать любовь - [2]

– Мы знаем о ней лишь то, что отец нашел ее на улице Лондона, где она торговала вразнос, – проворчал он и покосился на брата. – Что, скажи на милость, мне делать с ней в офисе? Ты уверен, что она умеет, например, читать?

Глаза Рафаэля, такие же карие, как у него самого, посмотрели на него с прищуром.

– Ты придумаешь, чем ее занять, потому что, согласно завещанию, мы должны взять ее на работу на три года. Достаточное время, я полагаю, чтобы привить ей умение наслаждаться творениями писателей. А нравится она тебе или нет, не имеет никакого значения.

«Нравится» было совсем не то слово, которым можно описать эмоции, возникавшие в сердце Луки при упоминании этой женщины. Ничего даже отдаленно похожего.

– Любые мои чувства для нее слишком большая честь, – усмехнулся Лука. – Приобретение отцом очередной девушки в качестве жены является лишь потаканием мужскому самолюбию. Это очевидно.

Брат посмотрел на него долгим взглядом. За спиной задребезжало старое окно. Покачнулось пламя в камине. Внезапно у Луки появилось чувство, что он не желает слышать то, что собирается сказать Рафаэль. Хотелось, чтобы он, как и сам Лука, был не в силах выбраться из клетки боли и ярости, лишающей возможности сосредоточиться на чем-то другом, думать и говорить. По крайней мере, тогда понять брата было бы проще. Сейчас же перед ним сидел человек, проникнуть в мысли которого было невозможно.

– Если ты так решительно настроен, – продолжал Лука, – давай отправим ее в Саному. Там она сможет набраться опыта у виноделов Калифорнии, помнишь, мы ведь сами прошли тем же путем, когда были мальчишками. Это будет для нее прекрасный отдых далеко, очень далеко от нас.

«Вернее, от меня, – хотел сказать он. – Подальше от меня».

Рафаэль пожал плечами:

– Но она выбрала Рим.

Рим. Родной город Луки. Его отделение в высококонкурентном семейном бизнесе. Именно там были сосредоточены все силы и мощь компании, которая, как приятно было думать Луке, создавалась при его непосредственном участии. А теперь ему предстоит стать няней для той, что была одной из десятков увлечений отца. И его очередной ошибкой, пожалуй, самой большой, на взгляд Луки.

– У меня нет для нее ни кабинета, ни даже места, – продолжал он. – Команда хорошо подобранная и слаженная, в ней нет работы для очередного трофея отца.

Рафаэль смотрел на него не как брат, а как начальник. Он был вежлив и при этом совершенно безжалостен.

– Значит, ты отделаешь для нее еще одну комнату.

Лука покачал головой:

– Появление этого существа принесет проблем на месяцы, а то и годы.

– Я верю в твой профессионализм, ты этого не допустишь, – сухо произнес Рафаэль. – Или ты в себе сомневаешься?

– Такое откровенное кумовство, скорее всего, вызовет…

– Лука… – Брат не повысил голоса, но его интонация заставила замолчать. – Твои возражения мне понятны, но ты не желаешь увидеть полной картины.

– Так просвети меня, – сказал Лука своим обычным чуть насмешливым тоном.

Рафаэля ему не удалось обмануть. Тот взял бокал с антикварного столика и принялся вращать в руке, любуясь растекающейся по стенкам янтарной жидкостью.

– Кэтрин сейчас в центре общественного внимания, – произнес он после паузы. – Ее лицо появляется на обложке и первой странице каждого уважающего себя издания с той поры, как стало известно о кончине отца. Все пишут о ее горе, о ее самоотверженности и бескорыстии. И все в таком духе.

– Ты не будешь осуждать меня, если я не поверю в искренность ее чувств? – Фраза прозвучала легко и ничем не напоминала о тех эмоциях, которые он при этом испытывал. – Это мягко говоря. Ее любовь к его банковскому счету для меня более правдивая, хотя и менее интересная история.

– Истина – вещь легко трансформируемая, правдивая история часто совсем не похожа на то, что выплескивается на страницы газет. – Рафаэль посмотрел на брата и грустно улыбнулся. – Но можем ли мы жаловаться на то, что на этот раз публикации не идут нам на пользу?

Лука не видел ничего общего в реакции прессы, явно поддавшейся на манипулирование последней жены отца, и произошедшим с Рафаэлем и его женой, Лили, считавшейся мертвой в течение пяти лет. Она когда-то приходилась братьям сводной сестрой – ничего нет запутаннее генеалогического древа Кастелли. Лука решил, что на этот раз будет лучше промолчать.

Выдержав секундную паузу, Рафаэль продолжил:

– Такова реальность. Да, мы много лет вели дела компании, но восприятие извне отличается. Сейчас у многих недоброжелателей появилась возможность выступить с заявлениями о том, что неблагодарные сыновья Джанни Кастелли только и ждут момента, чтобы разрушить все, что с таким трудом создавал их отец. Наше негативное отношение к Кэтрин лишь подольет масла в огонь. – Не сделав и глотка, он вернул бокал на место. – Я не желаю ни сплетен, ни раздоров. Ничего, за что могли бы зацепиться когтями эти мерзкие журналисты. Ты меня понял? Это необходимо.

Лука уяснил, что это не совет брата, а директива начальства. Тот факт, что Лука – совладелец, ничего не меняет, он по-прежнему обязан подчиняться Рафаэлю. Брат имеет право раздавать приказы.

Лука резко встал, решив закончить разговор прежде, чем выскажется необдуманно.