Зачем скрывать любовь - [3]

Рафаэль не пошевелился.

– Мне все это не по душе, – тихо произнес Лука. – И может плохо кончиться.

– Не может, – возразил Рафаэль. – В этом-то все дело.

– Когда из-за некомпетентности этой женщины у компании возникнут серьезные проблемы, я напомню тебе, что взять ее на работу была твоя идея. – Лука направился к двери. Сейчас он не может спокойно сидеть на месте, ему нужно чем-то себя занять, чтобы найти в себе силы смириться с этой ужасной реальностью. – Обсудим это потом, когда потонем и окажемся на дне моря. Развалившись на части.

Рафаэль рассмеялся:

– Кэтрин не станет нашим «Титаником», Лука. – В его голосе мелькнули нотки, которые Луке очень не понравились. Брат смотрел на него, чуть склонив голову. – Хотя, возможно, станет твоим.

Лука подумал, что сегодня, как, впрочем, и в любой другой день, мог бы обойтись без комментариев брата, в которых фигурирует имя Кэтрин. Черт бы побрал эту женщину. Вместе с его отцом, который навязал ее сыновьям.

Сделав неприличный жест, вызвавший смех брата, он вышел из библиотеки и быстро зашагал по широким мрачным коридорам старого дома, не обращая внимания на привычные детали: портреты на стенах, статуи знаменитых итальянских скульпторов в нишах. Все здесь было таким, как и до его рождения, и будет таким, когда Арло – старший сын Рафаэля – станет дедом. Род Кастелли продолжается и будет продолжаться, как бы все запутано ни было в семье.

Проходя мимо одной из комнат, он услышал голос Лили. Невестка, которую он наблюдал беременной уже шесть месяцев, вела беседы с восьмилетним сыном Арло и двухлетним Рензо на тему их неподобающего поведения. Лука невольно усмехнулся, вспомнив, что в детстве выслушивал похожие лекции на этом самом месте. Нет, не от матери, отстранившейся от своих обязанностей вскоре после его рождения, и уж конечно не от отца, считавшего себя слишком важной персоной, чтобы снисходить до решения семейных проблем и воспитания детей. Им занимался легион хорошо подготовленного персонала, а потом многочисленные мачехи, подключавшиеся к процессу воспитания каждая по своим мотивам.

Похоже, именно тогда он стал питать отвращение ко всякого рода сложностям. А заодно и к мачехам.

Лука ненавидел все происходящее вокруг. С детства он любил, чтобы все было просто и понятно. Без грязи и мелодрам. Без театральности, неминуемо выплескивающейся на страницы газет, где семью Кастелли часто представляли в самом невыгодном свете. Он ничего не имел против ярлыка одного из самых известных в мире плейбоев, он сам в значительной степени способствовал такой репутации, надеясь, что тогда никто не будет воспринимать его всерьез. Он не разбивал сердца, не позволял отношениям стать слишком бурными и эмоциональными, что так часто делали остальные члены семьи.

Однако с Кэтрин совсем другая история. Размышляя об этом, он спустился на первый этаж и подошел к дверям главной библиотеки. В глубине комнаты он заметил одинокую фигуру у дальнего окна. Женщина смотрела на дождь за стеклом и выглядела так, словно собиралась побороться за титул мисс Одиночество.

Лука не был удивлен, что в последние дни почти все издания писали о Святой Кейт – так ее прозвали за страдания и скорбь, в которые она погрузилась после кончины старшего Кастелли. Она так убедительно играла роль наивной, потерянной, раненной в самое сердце молодой вдовы, что Лука не раз задумывался о том, что ей было лучше посвятить себя сцене.

При всем этом он не мог понять, почему, стоит ему приблизиться к этой женщине, как внутри все напряженно замирает, а внешняя оболочка становится такой чувствительной? Внезапно появляется неуместное желание прикоснуться к ее коже и проверить, такая ли она гладкая, какой выглядит. Подобные чувства казались ему непозволительными и очень странными, для них сейчас не время и не место, особенно учитывая тот факт, что перед ним жена его отца и подчиненная, чью отвратительную натуру ему еще предстоит досконально узнать за время работы в одном офисе в Риме.

Он внимательно вглядывался в женщину, стоящую в окружении огромных стеллажей с книгами, словно пытался сделать так, чтобы все это исчезло. А еще лучше – заставить ее исчезнуть.

Помимо карьеры отец Луки немало преуспел в брачных делах, у него был талант находить и брать в жены женщин, которые милостиво позволяли ему выступить в роли спасителя, чем умело пользовались. В этом ему не было равных. Времени на первую жену, которую он отправил с глаз подальше в психиатрическую лечебницу, а потом горько оплакивал, и детей Джанни не хватало. Что же касается вереницы любовниц, для них он всегда был свободен и готов исполнять роль бога-спасителя. Потому Лука не был удивлен, когда после развода с пятой женой отец пожелал вернуться в Италию, прихватив с собой шестую супругу.

– Появилась следующая невеста, – сообщил ему Рафаэль, едва Лука переступил порог дома в Доломитах ясным зимним утром два года назад.

Лука смотрел на брата во все глаза. Что он мог на это сказать?

– Она хоть совершеннолетняя?

– Почти, – фыркнул Рафаэль.

– Ей двадцать три, – произнесла Лили, положив руку на огромный живот, из которого вскоре появился Ренцо, и оглядела братьев. – Почти ребенок, – с укоризной добавила она. – Кстати, очень хорошенькая.