Зачем мы стареем. Наука о долголетии: как продлить молодость - [17]

Свою научную карьеру Кокс начала в лаборатории Дэвида Лейна в Данди. Там она занималась опухолевым супрессором p53, который Лейн с другими учеными открыл в 1979 году. Ее ранние исследования были посвящены вопросу, каким образом ген белка p53 «курирует» размножение клеток. Как выяснилось, p53 – коммутатор целой сигнальной сети. Получив тревожное сообщение поврежденной клетки, он подключает к делу вереницу других генов для исполнения рабочей программы. Кокс особенно интересовал ген, кодирующий белок p21, который отвечает за перевод клетки в режим прекращения деления вместо самоубийства. Если ДНК клетки не слишком повреждена, p53 ненадолго включает в ней p21, что позволяет клетке исправиться и вернуться к делению. При серьезных повреждениях p53 направляет мощный импульс активности p21, который навсегда обрекает клетку на бездетную старость.

Есть два подхода к тому, как предотвратить вред от старых клеток. Одна стратегия – это разработать специальные вещества-сенолитики, убивающие клетки и отправляющие их на переработку. Второй вариант – омолодить клетки так, чтобы они вновь вернулись к нормальному функционированию. У каждого из этих подходов есть достоинства и недостатки. За последние несколько лет ряд лабораторий в разных странах, в том числе лаборатория Джуди Кампизи в США, добились уничтожения сенесцентных клеток в различных частях тела подопытных мышей. «Ситуация болезни дает возможность показать, что, если заставить старые клетки умереть на ранней стадии заболевания, мыши болеют не в такой острой форме, – сообщила мне Кампизи. – В отдельных случаях, если уничтожить клетки, даже когда болезнь уже успела развиться, состояние организма несколько улучшается. Всё зависит от типа ткани и от заболевания».

Лаборатория Кампизи наблюдала за воздействием истребления старых клеток на состояние пораженных артритом мышиных суставов. Ученые увидели, что спустя несколько недель или месяцев поврежденные суставы проявляют признаки восстановления и животные перестают хромать. В 2016 году исследователи из американской клиники Мэйо, у которых были свои мыши, также сообщили, что им удалось многократным введением сенолитических препаратов очистить, а в других случаях предотвратить накопление кальция в кровеносных сосудах, приводящее к сердечно-сосудистым болезням. Ученые выразили надежду, что результаты опытов лягут в основу лечения людей с артериосклерозом (от которого на сегодняшний день избавляет только хирургическое вмешательство).

Как рассказала мне Линн Кокс из Оксфордского университета, есть и другой способ избавиться от старых клеток – заставить их запустить программу саморазрушения, сломав механизм, который обычно не допускает их самоубийства. По ее словам, такие опыты проводились на мышах среднего возраста и результаты были поразительными. Но проблема со всеми сенолитиками в том, что никто не знает, как они подействуют на по-настоящему старых животных (или людей), в телах которых дряхлых клеток видимо-невидимо. Сама мысль вызывает дрожь – такой подход может привести к катастрофе.

Также всегда остается опасность, что попытки снизить ущерб от старых клеток нарушат их полезные функции, многие из которых жизненно важны (а некоторые еще даже не открыты). Взять хотя бы клетки кожи. Они образуют покров наших тел и являются местом встречи с внешней средой, сообщение идет в обе стороны. Вот почему они повреждаются особенно часто и очень быстро делятся. Одна из причин, почему сигнализирующие об уроне клетки кожи обычно направляются на покой, а не на расправу, в том, что мы не можем позволить себе потерять слишком много клеток оболочки, которая буквально удерживает весь организм вместе.

Тогда как насчет второго варианта, описанного Кокс: просто обратить вспять процесс клеточного старения, чтобы клетки вернулись к нормальной жизни? Исследователям удалось добиться этого от клеток человеческих тканей в лабораторных условиях. Они отключили гены, кодирующие белки p53 и p21, отвечающие не только за перевод клеток на покой, но и за поддержание их в этом состоянии. Управляя этими генами, ученые смогли преодолеть предел Хейфлика и дали возможность клеткам делиться с крайне короткими остатками теломер, пока в клетках не накопилось столько повреждений, что кризис стал неминуем. Но эта стратегия по большому счету сводится к отключению системы подавления опухолей, и велика опасность, что поврежденная клетка со снятыми ограничениями станет раковой.

С той же опасностью сопряжен и другой способ омоложения сенесцентных клеток – включением теломеразы (которая, как вы помните, в большинстве клеток тела неактивна). Теломераза отстроит укоротившиеся теломеры. Кокс, однако, этот подход «пугает до смерти»: «Если включить теломеразу у мышей среднего возраста, они и правда молодеют. Мышечная масса возрастает, состояние кишечника улучшается, по-моему, у них даже размер мозга увеличился [в ходе экспериментов]. Но если у мышей была предраковая опухоль, она очень быстро становилась агрессивной». Если учесть, что предраковые опухоли, сдерживаемые здоровыми тканями и эффективной иммунной системой, сплошь и рядом встречаются и у людей, недоверие Кокс к теломеразе вполне оправданно.