Зачем их звать обратно с небес? - [40]

— Да, — согласился Чэпмэн. — Я сейчас же вернусь.

Он поднялся по ступенькам — нетвердо, с остановками, оказалось, такой подъем требует нешуточных усилий. Чэпмэн приволакивал ногу и часто дышал, но наконец добрался до двери, вошел в вестибюль и отыскал ящик, который абонировал несколько недель назад. Kонверт — он увидел — был еще там, всего один конверт.

Он медленно повернул ручку, но замок не сработал; снова… на сей раз — успешно. Протянул руку и достал конверт.

Повернулся, и опять боль обрушилась на него — жестокая, кошмарная. Оглушительная тьма сомкнулась над ним, он рухнул на пол, даже не ощутив удара.

Вспыхнули яркие огни, словно предвещая рассвет новой жизни, и медленно и плавно Чэпмэн погрузился в состояние, называемое смертью.

32

Гроза разразилась через несколько минут после того, как Фрост тронулся в путь. С человеком на плечах, он с трудом пробирался вперед, а в небе сверкали молнии, грохотал гром, сплошной стеной падала вода, и земля под ногами, казалось, ползет вниз вместе со стремящимся по ней потоком. Деревья метались, как великаны в горячке, и наверху, в отвесных скалах, в паузах между раскатами грома завывал ветер.

Мужчина был большой и тяжелый, Фросту приходилось часто останавливаться и отдыхать. Шаг за шагом он карабкался по опасной крутизне обрыва, а размокшая земля расползалась под ногами.

Он слышал кошмарный грохот низвергающихся потоков воды, как в воронку, летящих в ущелье между склонами. Наверное, площадка, на которой он обнаружил мужчину, была уже на фут покрыта водой.

С началом грозы вовсе потемнело, и Фрост видел лишь на несколько ярдов перед собой. О расстоянии, которое еще предстояло пройти, думать он не смел. Думать было можно только о следующем шаге, каждый раз — о следующем шаге. Время исчезло, мир сузился до двух ярдов, и Фрост двигался вперед, окруженный сырой вечностью.

Вдруг, совершенно неожиданно, лес кончился. Только что он шел среди деревьев, сделал шаг — перед ним луг, с травой по колесо, склонившейся под сильным ветром. Белесые стебли призрачно светились в сумерках, а над ними — сплошные струи неунимающегося дождя.

На холме над лугом стоял дом, окруженный исхлестанными дождём деревьями, а перед домом — какой-то непонятный горб, кажется, сарай.

Фрост ступил на луг, здесь земля была уже не такой вязкой, а близость дома придавала силы.

Он пересек луг и впервые за все время почувствовал, что несет человека, именно человека. Когда он карабкался в гору, это была только ноша, просто тяжелый груз. А теперь безжизненное нечто снова стало человеком.

Он дошел до деревьев, молнии продолжали дергаться в небе, ветер без устали хлестал по лицу.

Дом выглядел как прежде. Все вспомнилось, даже здесь, стоя под дождем, он мог представить себе две кресла-качалки, выставленные на крыльцо, и двух стариков, сидящих в сумерках и глядящих в сторону речной долины.

Он встал на ступеньку, та заскрипела, но выдержала.

Дверь. Раньше это не приходило ему в голову, а теперь Фрост задумался — не заперта ли? Господи, какая разница, все равно он войдет, даже если придется разбить окно. Этот человек должен оказаться под крышей. Но едва он потянулся к ручке, дверь открылась и чей-то голос произнес: «Kладите его сюда».

Возле стены Фрост увидел что-то похожее на койку. Наклонившись, он положил больного и выпрямился. Руки одеревенели, ныла каждая мышца. Комната на мгновение поплыла перед глазами, но вскоре все пришло в порядок.

Человек, открывший дверь, стоял к нему спиной возле стола в другом конце комнаты. Затеплился язычок пламени, свеча разгорелась — Фрост впервые видел свечу после того вечера с Энн.

Человек обернулся, это была женщина лет шестидесяти. Простоватое, но волевое лицо, волосы собраны в пучок; поношенный свитер с дырой на локте…

— Что с ним? — спросила она.

— Змея. Я нашел его в лесу, одного.

Она взяла свечу и, подойдя к Фросту, передала ему.

— Подержите, я взгляну.

Она склонилась над лежащим.

— Нога, — пояснил Фрост.

— Вижу.

Женщина протянула руки и взялась за обтрепанные края штанины. Дернула в стороны, и ткань с треском разошлась. Рванула еще раз.

— Держите свет ниже.

— Да, мэм, — кивнул Фрост.

Нога была покрыта черными и красными пятнами. Вздувшаяся кожа глянцево блестела, из нескольких открытых ран сочился гной.

— Он давно в таком состоянии?

— Не знаю. Я нашел его днем.

— Вы его тащили в гору? В такую грозу?

— А что оставалось? Не бросать же его там.

— Чем тут поможешь… — вздохнула она. — Только помыть. Покормить. Устроить поудобнее.

— Лекарств, конечно, нет?

— В десяти милях отсюда спасательная станция. А у меня — машина. Kогда гроза прекратится, отвезем его туда. Сейчас нельзя — дорога плохая, можем застрять. А оттуда они отправят его на вертолете в Чикаго.

Она повернулась и пошла на кухню.

— Я разведу огонь, — сказала она. — Вскипячу воду. Вы его отмойте пока немного. Постараемся что-нибудь в него влить.

— Он говорил о каком-то нефрите, — пробормотал Фрост. — Будто мертвеца тащил… Шел и думал, что он замерз, но нет, жив.

— Да, плохо умирать в такую погоду, — согласилась она. — И в таком месте. Спасатели бы не сумели добраться вовремя.