Зачарованная Эви - [33]

– Огр нарисован просто из рук вон плохо. – Голос у меня зазвенел. – Я что, такая крупная? У меня волчьи уши и черный блестящий нос? Да, мы не стрижем ногтей, но и когтей у нас нет. Все знают, как мы выглядим. – (А кому-то даже посчастливилось встретить огра и остаться в живых.) – И убить обычного огра уже подвиг. Зачем художник сделал нас еще чудовищнее?

– Я надеялся, – усмехнулся хозяин, – ничто не отвлечет тебя от моего внука.

Я перевела взгляд на хозяина – не заметно ли в нем сходство с принцем Джеррольдом? – но общим оказался только квадратный подбородок. Губы у деда были тонкие, а у внука – пухлые; нос у хозяина орлиный, а у принца Джеррольда – прямой и широкий; брови у деда выгибались, а у внука были прямые. Нос и щеки у хозяина были все в веснушках, а у Джеррольда – чистые.

– Он похож на мою жену, как и Ависа.

Помимо ямочки на подбородке, я не увидела и особого сходства с королем, чей профиль чеканили на киррийских имбертах – наших деньгах.

Однако Джеррольд походил на деда в другом. Позируя, принц Джеррольд расправил плечи и убрал руки за спину в точности как сейчас – хозяин. Юноша смотрел с портрета так же прямо, как и его дед теперь смотрел на меня, и с таким же уважением.

Я подумала о Чижике, чей взгляд был скорее доверчивым, чем проницательным.

– А как он очутился при дворе, если мать хотела, чтобы он жил подальше от него?

– Сам решил, а я не стал ему мешать. Ависа этого не предусмотрела. Госпожа Эви, он рожден царствовать. Его суждения всегда взвешенны, не то что у родителей. Он наделен всеми их достоинствами без их недостатков. Разве что, пожалуй, излишне серьезен.

Превосходная черта для монарха. И такое лицо будет прекрасно смотреться на монетах.

В животе у меня заурчало. Мне хотелось доесть сушеное мясо из-за пазухи.

– И он лишен родительского своеволия?

– Он отважен. Это большая разница.

Разница просто огромная – тогда почему же он подставил «отважный» вместо моего «своевольный»? Вдруг хозяин признает недостатки внука не так охотно, как дочери и зятя?

– Он ловок и силен, великолепно держится в седле… – Хозяин перечислял все достоинства образцового короля. – Он метко стреляет в птиц, которых мои стариковские глаза даже не видят: они прямо с неба падают.

Я так устала кивать, что у меня заныла шея. Не исключено, что принц Джеррольд свергнет господина Питера с престола моего сердца. Но он едва ли поймет, кто скрывается под обличьем огра, в отличие от моего возлюбленного.

А вдруг поймет? Его дед понял.

Увы, от того, чтобы кого-то не бояться, до того, чтобы его полюбить, огромное расстояние.

– Признают ли его наследником, не так уж и важно; я хотел бы, чтобы в браке он был счастливее своих родителей.

Лично я упрямством никогда не отличалась, кроме вопросов лечения больных. Я подойду идеально!

– Он рассчитывает, что его посвятят в рыцари, и не знает, что и так уже баронет – по моей линии.

Хозяин пояснил, что, когда перебрался сюда, отказался от своей биографии, титула (лорд) и имени (Ниалл).

– Тут слишком близко к Топям – все только рады новым соседям и не задают вопросов.

– А принц Джеррольд что думает о своих родителях?

– Сквайр Джеррольд. – Хозяин прижал палец к губам. – Здесь никто ничего не знает. О смерти матери я ему рассказал все как есть: что она упала с лошади, а про отца – что он погиб на охоте. Внук считает, они были третейскими судьями, помогавшими разрешить споры с Айортой. – Его улыбка стала лукавой. – Имберт и правда выступает в роли третейского судьи в серьезных спорах.

Я отметила, что он всегда говорит просто «Имберт», а не «король Имберт».

– Идем! Покажу кое-что.

Я решила, что Ависа, наверное, унаследовала властный характер отца. А хозяин между тем повел меня обратно в столовую, а потом в кухню, где я обнаружила, что тот работник, чья худоба мне не понравилась, это хозяйский повар. За две недели, что я его не видела, он заметно поправился – и стал крайне аппетитным.

Повар помешивал пахучую кашу в глиняном горшке на кирпичной плите – этого новомодного изобретения не было даже в семействе Чижика. В аптеке такая плита послужила бы отличным подспорьем. Повар улыбнулся мне и коротко поклонился:

– Спасибо, господин Огр. До твоего появления меня дразнили Тростинкой. А теперь будут величать Дубом – уж я постараюсь.

Я поздравила его.

– Пожалуйста, зови меня госпожа Эви.

– А! Прости, что не догадался. Значит, тебя звать Эви, госпожа Огр.

За обедом у хозяина не было гостей, кроме меня. Госпожа Дозия подала мне четверть жареного барашка, а хозяину – один ломтик с вязким гарниром из стручковых бобов с луком.

Мяса я могла бы съесть и в два раза больше, но после еды в животе у меня стало спокойно. Как и на душе у хозяина: от его меланхолии почти ничего не осталось.

– Как дела у сквайра Джеррольда при дворе? – поинтересовалась я.

Хозяин тут же снова испытал раздражение.

– Сначала все шло хорошо: нашел друзей, выиграл турнир. Стал сквайром, потому что его взял на службу молодой рыцарь, сэр Стивен.

– Но потом стало нехорошо?

– В последнем письме он написал, что ко двору прибыл незнакомец – герой, убивший нескольких огров, и он предъявил в доказательство огрские головы, и их насадили на пики на потеху публике.