Забытый вальс - [41]

– Так вы меня не дослушали, – вскинулся стажер, – а самое-то интересное я еще не сказал.

– Валяй, выкладывай.

– Значит, сначала второе, а будет еще и третье! Так вот, второе, отпечатки пальцев на пластинке вара. Они есть только на одной стороне пластинки. На второй отпечатался рисунок ткани. По утверждению экспертов, ткань – мешковина. То есть предположительно, что-то, скорее всего прямоугольной формы, было завернуто в мешковину и сверху облито горячим варом для большей сохранности. Отпечатков там много, они на варе хорошо сохраняются. Принадлежат они трем различным людям. Самые первичные, нижнего слоя так сказать, принадлежат неустановленному лицу. Видимо, это человек, который производил заливку варом этого, тоже неустановленного, предмета. Другие же отпечатки в картотеке нашлись! Вот тут-то и будет третье, самое интересное! Они принадлежат Василию Сергеевичу Бурыкину, хорошо известному в уголовном мире авторитету по кличке Вальтер. Но еще интереснее, что эти отпечатки полностью совпадают только с теми, которые были сняты у него при первой ходке, когда ему было шестнадцать лет, в тысяча девятьсот сорок девятом году! Он тогда двоих застрелил. И еще один нюанс, арестовали его в Ленинграде. Причем отпечатки первого человека местами его отпечатки перекрывают, а местами наоборот. А вот третьи отпечатки свежие, по отзывам экспертов, они сделаны поверх пыли, в то время как первые и вторые пылью покрыты сверху. Но принадлежат они тоже неустановленному лицу.

– Может Самошкину? Нашли дружки упакованную пачку долларов, их и меняли, – предложил участковый.

– Да нет, – откликнулся Мусатов, – в сорок девятом вряд ли у нас кто упаковывал доллары. Да и ни один обменник такие доллары не возьмет, это надо куда-то специально идти, а им обменяли. Начальство, кстати, интересовалось, не нашли ли мы там чего-нибудь необычного. Я спросил, что именно, молчат. Валера, а что насчет бумаг?

– Вчера ездил прямо в академию ФАПСИ. Сказали, что это, скорее всего черновик программного проекта по довольно распространенной теме – распределенные базы данных, я, честно говоря, не слишком понял, что это такое. Поскольку ни ссылок, ни списка литературы нет, то фамилию автора назвать трудно, практически невозможно.

– Да, в огороде бузина, а в Киеве дядька, – задумчиво сказал Мусатов, – вряд ли бомжи интересовались программированием. Значит предлагаемая гипотеза такова. Некто что-то прямоугольное, возможно небольшую коробку, упаковал и залил варом. Зачем-то он дал подержать упаковку Вальтеру, тогда еще мальчишке. Затем он ее снова держал в руках, потом перевез ее в Москву, и она оказалась в этой комнате. И кто-то ее нашел, но нашел, когда уже в комнате никто не жил. Анатолий Семенович, сегодня же узнайте, кто там был последним прописан. Возможно, человек спрятал ее, а сам умер. Так, а еще там был кто-то после того, как упал кран. Он, похоже, использовал домкрат, чтобы добраться до трупа, точнее в ту часть комнаты, где он лежал. Зачем, может за тем, что спрятано?

Ну, давайте прикинем, что делать. Владимир Лукич, вам спасибо, надеюсь, по этому делу нам с вами больше встречаться не придется. Валера, срочно готовь ориентировку на бомжей, и с утра поедешь в Кимры, сам отвезешь с утра пораньше. Анатолий Семенович, а не могли бы вы завтра с Валерой съездить? Походите по рынкам, по магазинам. Где-то они должны засветиться. Пока тамошняя милиция развернется, а мы их и подтолкнем. Я с начальством сегодня поговорю, командировку организуем. Сам бы с радостью съездил, но на мне еще пять дел висит.

– С удовольствием, я хоть свежего творога да козьего молочка для жены своей куплю, а то в больнице кормят-то не очень.

В это время в кабинете зазвонил телефон. Мусатов снял трубку. Минуту он молчал, слушая собеседника, потом положил трубку, тихо выругавшись сквозь зубы.

– Начальство требует к себе с результатами. Всем пока, сегодня еще созвонимся.

Он сложил разбросанные по столу бумаги в папку и направился для доклада к начальнику отделения майору Гребенюку.

Глава 10 1994 год, Москва, Ботанический сад, четверг, 14 июля

Николай Денин нетерпеливо прохаживался возле главного входа в Ботанический сад. Вчера вечером ему наконец-то позвонила Люда. У нее выходные на этот раз приходились на четверг-пятницу, и она сказала, что оба дня будет дома в Москве. Он предложил встретиться вечером, прогуляться по Ботаническому саду, а потом где-нибудь поужинать, на что она охотно согласилась. Николай знал, что на улице с дивным названием Кашенкин Луг, что неподалеку от Ботанического Сада, недавно открылся итальянский ресторанчик, который ему усиленно нахваливал приятель.

С утра он поехал в офис. Поскольку голову из-за раны на затылке мыть было нельзя, а волосы сзади были в зеленке, пришлось одеть бандану, а значит и джинсы, хотя джинсовым днем в фирме была пятница, а в остальные дни в качестве спецодежды предполагался костюм с галстуком.

Дождик к вечеру прекратился, было облачно, но тепло, кажется, погода опять налаживалась. Николай подумал, что хорошо бы в выходные съездить на Волгу. Но тут же с досадой подумал, что Люда будет работать, и удивился, поймав себя на этой мысли. В общем-то, их ведь ничего не связывало. Можно было, как обычно, пригласить кого-то из приятелей, и даже с девушками. Они нередко уезжали так на рыбалку с ночевкой в палатках. Но сейчас почему-то мысль об этом была ему неприятна.