Забытые опылители - [13]

опылителей от прямого и косвенного воздействия ядовитых химических соединений на фермах и в дикой природе. И второй причиной был отмеченный ею факт, что «многие травы, кустарники и деревья в лесах в своём воспроизводстве зависят от местных насекомых; без этих растений на долю многих диких животных и домашнего скота досталось бы совсем мало корма. В настоящее время интенсивная обработка почв и химическое уничтожение живых изгородей и сорняков лишают этих насекомых-опылителей последних убежищ и рвут те нити, которые соединяют жизни друг с другом».

Из всех комментариев Р. Карсон этот, возможно, был менее всех прочих удостоен внимания или понимания: то, что местообитания дробятся путём физического уничтожения и химического разрушения их биоты. Результаты воздействия такой фрагментации местообитаний на опылителей и количество получаемых семян недавно были зарегистрированы для таких непохожих друг на друга местообитаний, как участки высокотравной прерии в Айове и сухие кустарниковые заросли «чако серрано» в Аргентине. И вновь превосходная интуиция Р. Карсон взяла верное направление и дала устрашающе точный прогноз на будущее.

Сейчас оказывается, что многие из растений, изученных к настоящему моменту, демонстрируют признаки естественной ограниченности в опылителях. То есть, в естественных условиях 62 процента из примерно 258 подробно изученных видов растений страдает от недостаточного плодоношения из-за слишком редких посещений их успешными опылителями. Если это состояние является нормой в дикой природе, то насколько сильно подвергается опасности процесс восстановления растительности из-за нарушения людьми взаимодействий между растениями и их опылителями?

В Айове, где высокотравная прерия некогда занимала 5 миллионов акров, остались нетронутыми лишь 200 акров первозданной прерии. Эколог прерии Стивен Хендрикс выявил чрезвычайно низкий уровень образования семян у трёх видов диких цветов прерии в самых маленьких, более всего изолированных фрагментах этой остаточной прерии. И не то, чтобы пчёлы и бабочки больше не считали привлекательными единственный флокс, далею пурпурную, или аморфу. Опылителям просто пришлось покинуть самые маленькие участки зарослей этих растений, потому что награды, получаемой от растений, просто не хватает на поддержание популяции животных на этих островках остаточных местообитаний.

Двое специалистов по экологии опыления, Питер Фейнзингер и Марсело Айзен, обнаружили почти такие же тенденции на уровне целого сообщества в сухих субтропических кустарниковых зарослях «чако серрано» в северо-западной Аргентине. Там фрагментация местообитаний за последние три десятилетия вылилась в снижение численности местных опылителей вроде одиночных пчёл; это падение численности снизило успешность воспроизводства, по меньшей мере, 16 разных видов деревьев. Фрагменты площадью в 5 акров или менее просто не могли поддерживать достаточную численность диких опылителей, и потому в рядах опылителей стали доминировать домашние медоносные пчёлы (в данном случае, африканизированные пчёлы).

По мнению ботаников Субодха Джайна и Дж. М. Олсена, фрагментация среды обитания — это ни больше, ни меньше, чем «вопрос жизни и смерти» для перекрёстного опыления растений, как накопление пестицидов — для насекомоядных птиц. В 1979 году Винс Тепедино предсказывал, что местности, в природе которых велика доля специализированных опылителей или облигатно перекрёстноопыляемых растений, вскоре станут местами, где будет наблюдаться высокий темп утраты видов. В недавнем интервью Тепедино с сожалением сказал нам, что его предсказание, возможно, было более точным, чем он сам того желал: «Меня поразило то, насколько много недавно зафиксированных случаев совпадает с предсказаниями из той старой статьи. В настоящее время мы осознаём, что неспециализированные опылители вроде пчёл-галиктид — это единственные, кто остался для выполнения большей части работы по опылению кактусов и других редких растений».

Хотя может показаться, будто Карсон и Тепедино прожили свою жизнь в роли пророков Судного Дня, есть ещё одна, даже более основополагающая черта, которая их объединяет: это любовь к выяснению естественной истории межвидовых отношений. И хотя эта любовь заставляла их обоих грустить об утрате некоторых взаимоотношений, которые они считали жизненно важными для живой природы, они также славили жизнеспособность существующих в наше время отношений между растениями и животными, людьми и всем прочим. Чтобы получить представление о том, что именно подвергается опасности, мы непременно должны вначале исследовать разнообразие и сложность ненарушенных отношений между видами. Это исследование перенесёт нас с водораздела реки Вирджин в Юте на «острова сирот» Галапагосского архипелага, однако совершенно не отклонится от этой основной темы: биологически богатое место богато не только видами, но и их взаимоотношениями. И наоборот, утрата биологического разнообразия — это всегда больше, чем просто утрата видов: это также исчезновение экологических отношений.

Глава 2. Цветки В ожидании кораблей, готовых принять их на борт