Забытое убийство - [99]

* * *

Борец за права итальянцев в Тироле Чезаре Баттисти, которого имел в виду австрийский депутат от Тироля Грабмайр, когда говорил о «печально известном агитаторе, который фактически вложил оружие в руку итальянской молодежи»[411], не был столь осторожен и никогда не отличался терпением и дипломатическим тактом.

С началом мировой войны положение Италии стало двусмысленным: как союзница Австро-Венгрии, она должна была поддержать политику захватнической войны, которую вели Австрия и Германия. И тут либерал и христианский демократ Де Гаспери посчитал политически грамотным и достойным принять нейтралитет, как своеобразную форму несогласия с союзниками. Баттисти же начал активную деятельность за присоединение Италии к Антанте – то есть предлагал бросить вызов Австро-Венгрии. При этом он не только продолжал оставаться подданным Австро-Венгрии как уроженец Тренто, но и был заместителем председателя Венского парламента от Тироля, то есть легитимным австрийским политиком.

Это двусмысленное политическое положение не помешало Баттисти в отчаянной антиавстрийской агитации дойти даже до итальянского императора Виктора Эммануила, которого ему удалось уговорить. Чезаре был прекрасным оратором и умел быть убедительным. Цели Баттисти были далеки от благородства и желания помочь несправедливо атакованным Германией и Австрией странам: просто он понимал, что присоединение к Антанте дает Италии шанс – возможно, единственный – получить за это Тироль как плату за преданность. Он был предателем Австрии не за страх и не за деньги – за идею. Баттисти лелеял мечту увидеть Тренто в составе Италии.

– Что ты делаешь? – спросил Альчиде Де Гаспери, поравнявшись с ним в коридоре. – Ты сошел с ума?

– Не более чем ты! – ответил, улыбаясь, Баттисти: он был окрылен приемом у императора. – Неужели ты не понимаешь? Это наш последний шанс! Неосвобожденная родина! Разве она этого не стоит?

– Chi semina vento, raccoglie tempesta[412], – пробормотал Де Гаспери.

– Ты мне просто завидуешь! Мы освободим нашу родину! Именно мы!

Безумная одержимость стоила жизни ему самому.

23 мая 1915 года Италия вступила в войну на стороне Антанты, и Баттисти ушел воевать в составе легиона «альпини» и вел бои с австрийцами в тех самых горах и пещерах, которые знал с детства. Думал, что знал.

Он так и ушел на фронт в легкой экипировке, с книжечкой-инструкцией для пехотинцев. Карты местности рисовал для своих ополченцев уже на поле боя. Те, с кем он ушел на войну, о горах имели смутное представление. Почти все они выросли в городах.

На момент вступления в войну Италии австро-венгерская армия уже занимала позиции на передовой в Сербии и в Галиции. Поэтому она хорошо подготовила линию сопротивления на извилистой дороге тирольского фронта от Стельвио и Адамелло (к юго-западу от плато «Folgaria-Lavarone»), чтобы затем продвинуться обратно на север – через Мармолато, Фалькареджо и карстовые ущелья к Адриатическому морю.

Ранние стадии войны, в 1915 году, ознаменовались для итальянской армии медленными и неуверенными действиями на передовой, а также потерями и огромным количеством пленных к концу 1915 года. Ранее господствовала точка зрения, что это было связано с ошибочной оценкой фактической силы Австро-Венгерской империи, вина за которую долгое время возлагалась на командующего Луиджи Кадорно и его генералов. Но на самом деле итальянских войск в Южном Тироле было намного больше, чем можно подумать. Причина поражения заключалась в другом: в неумении ориентироваться в горах и, соответственно, в медлительности и неопределенности действий по закреплению в горной местности. Это оказалось фатальным для итальянцев и дало австрийцам время, чтобы укрепить свою оборону[413].

В начале зимы две армии оказались лицом к лицу и были довольно долго не в состоянии прорваться через линию фронта. Так началась позиционная война на Малом Лагаццо. Впрочем, весь фронт в Доломитовых Альпах был достаточно однороден. Война за Тироль превратилась в ожесточенную битву с применением мин, но без всякого результата. Особенность ее заключалась именно в том, что горная природа давала возможность для военной изобретательности, однако полностью лишала простора и широты действий, к которым привыкли пехотинцы. Поэтому вся надежда была только на тех военных, которые происходили из этих мест и имели подготовку в составе горных стрелков, и в этом отношении австрийцы чувствовали себя увереннее: военные подразделения в Тироле были сформированы практически полностью из профессионалов.

Вскоре война переместилась под землю – в тоннели и расщелины, в шахты, специально созданные для этого подземными взрывами.

С вооружением дело обстояло тоже далеко не так просто: тяжелые орудия невозможно было транспортировать по воздуху и приходилось обходиться небольшим калибром. В основном это были пулеметы и гранатометы, которые устанавливались в расщелинах гор. Часто нападения австрийцев на итальянские позиции выглядели совершенно театрально. Одетые в серую униформу, они были неразличимы на фоне гор. Во время атаки стрелки должны были нырять сверху на длинных веревках и какое-то время висеть в воздухе, забрасывая итальянцев гранатами и бомбами