Через несколько минут Хенсон и Джин стояли рядом, фляга с водой и пища лежали у их ног, и наблюдали, как отобранное у них сафари растворяется в джунглях.
— Вот же твари, — сказала Джин.
— Ты обижаешь божьих тварей, — ответил Хенсон.
После минуты молчания Джин спокойно сказала:
— В этом инциденте была одна приятная деталь.
Хенсон уставился на нее. — И что же это могло быть?
— Большой, чернокожий был прав: тот удар был очень умелым. Это и была единственная приятная деталь во всей ужасной истории.
Хенсон потер свои сбитые костяшки пальцев. — Мне тоже понравилось, — сказал он. — Но я должен сказать тебе, что пощечина, которую ты выписала ему, также не была второсортной. Ты хорошо заехала по зубам тому молодчику.
— Хорошо, — согласилась Джин.
Прошло четыре дня. Хенсоны быстро истратили свой скудный паек и начали питаться какими-то фруктами и орехами, увидев, как их ели обезьяны, безо всякого для себя вреда. Но голод они утоляли только отчасти. Будущее выглядело зловещим. Отец и дочь пробирались обратно в направлении, откуда они пришли, но преодолели только незначительное расстояние, все силы оставили их, и к тому же были задержки, необходимые для сооружения платформ на деревьях, чтобы избежать львов, которые всю ночь напролет блуждали в поисках добычи. Хенсон не мог отделаться от мысли о том, что изменение направления ветра может отнести их запах вниз, и если это произойдет, львы могут с легкостью взобраться наверх, в их не слишком высокое убежище и превратить людей в свой ужин. Конечно, и леопард мог бы сделать это. И это была не та мысль, что способствовала глубокому и комфортному сну.
Однако сейчас был день, и настроение Хенсона несколько улучшилось, хотя и не особо, о нем вряд ли можно было с гордостью писать домой. Он сидел на поверженном бревне рядом с Джин, отгоняя кусачих насекомых и обдумывая сложившуюся ситуацию. Они признавали необходимость делать привалы чаще, так как, оказалось, что с каждой милей уставали все быстрее.
— Я оказался круглым дураком, потому что взял тебя с собой, — сказал Юджин Хенсон. — Было бы опасно, даже если бы мы не встретились с теми вороватыми уродами. Мы можем никогда отсюда не выбраться.
— Конечно же, мы выберемся, — ответила бодро Джин. — И не вини себя. Я сама настаивала на этом до тех пор, пока ты не сдался. Я осознаю опасность, как и ты. Но ведь есть ещё Хант и Смолл. Мы с ними уже довольно скоро встретимся.
Хант и Смолл возглавляли группу, к которой Хенсоны надеялись вскоре присоединиться, но в данный момент, они с таким, же успехом могли находиться на другой стороне земного шара. И, к тому же, Джин просто пыталась поднять своему отцу настроение. Девушка не сомневалась ни в Ханте, ни в Смолле, особенно в Ханте, потому, что она выросла вместе с этим мальчиком, который был безумно влюблен в нее. Но Хенсон знал, что она считала, Ханта и Смолла слабаками, а собранными вместе, слабаками вдвойне, и в моменты отчаяния, и Хенсон боялся, что она могла быть права. Юджин осознавал, что должен был выбирать себе спутников больше по способностям и умениям пересекать джунгли, чем по пониманию природы человекообразных обезьян или культуры исчезнувших цивилизаций. Очевидным было то, что мужчина или женщина со знанием леса и умением находить дорогу, возможно, были бы более мудрым выбором.
Но теперь все это не имело никакого значения. Ничего нельзя было изменить. Они были в плохом положении, с любой точки зрения, Хенсон попытался улыбнуться Джин, но дочь посмотрела мимо него и побледнела.
Хенсон развернулся и увидел почти обнаженного великана, который приближался к ним. Лук и колчан со стрелами были переброшены за спину через его правое плечо. Опасный по виду нож висел на его бедре, а в руке было копье с кожаной петлей на рукоятке. Через левое плечо и под правой рукой была намотана грубая веревка. Незнакомец был одет лишь в набедренную повязку из мягкой кожи антилопы. Его черные волосы были длинными и спутанными, а кожа очень загорелой и оплетенной множеством тонких, белых шрамов.
Хенсон встал и сделал попытку заслонить Джин. Мужчина наблюдал за ним, но, ни замедлил движения, ни ускорил его. В конце концов, он остановился в десяти футах перед ними. Его проницательные глаза оценили Хенсона и девушку: — Где ваша экспедиция — сафари? Как вы оказались здесь без сопровождения, еды и оружия?
Хенсон слегка расслабился. Он подумал, что тон этого человека был командным, но не агрессивным. Его английский, достаточно хороший, был необычным. Не совсем американский или британский вариант. Формальный и жесткий. Со странным акцентом, но без отчетливо влияющих факторов, которые Хенсон мог бы распознать. Этот человек мог стать их спасением. Тем, кто мог отвести их в безопасное место. Его манера, его голос, даже его внешний вид вызывали доверие. И, кроме того, им было нечего терять. Хенсон ослабил бдительность, но остался мысленно настороже в, то время, когда объяснял, кто они и что с ними случилось.
— Я видел этих людей, — сказал великан. — Я предположил, что они могут быть опасными. Оставайтесь здесь, я достану вам пищу, а потом пойду за вашим сафари.
