Забытое царство Согд - [35]

После лучников в бой бросилась арабская конница. Они неслись на согдийцев с дикими криками, желая устрашить врага. Однако их это не испугало: они не раз воевали с кочевыми тюрками, и те издавали куда более ужасные вопли, желая сломить дух врага.

Через некоторое время воющие стороны сошлись в единой схватке. Против арабских конников выступила согдийская пехота, остальные ждали своего часа. Это был верный тактический ход, так как согдийцы оказались более ловкими. Острые пики разрывали слабую броню всадников, и конники падали с седел в пыль под копыта своих лошадей.

Затем воины вступали в ближний бой, переходя на мечи, с яростью рубя друг друга. Летели головы, руки, рекой лилась кровь. Бездыханные тела валились на жухлую траву, а раненые кричали от боли, зная, что пробил их последний час. Но сильные духом согдийцы, даже смертельно раненные, бились с врагом до последнего. Они защищали свой город, свой дом и семью. А те, кто уже не мог стоять на ногах, хватались за луки и поражали врагов, сидя на земле, пока их не зарубали.

Через некоторое время в бой были брошены почти все силы. И степь, где сошлись десятки тысяч воинов, наполнилась пылью, криками людей и ржанием коней. Но громче всех звучал лязг мечей. Крепкие согдийцы пользовались булавами, со всего размаху ударяя ими по шлемам арабов, которые замертво падали с коней.

Ближе к вечеру бой пошел на убыль: все воины сильно устали.

На другое утро сражение было возобновлено и длилось до полудня. Продолжился бой и на третий день. Но если силы согдийских воинов были на исходе, то арабы пустили в дело свежие войска, которые стояли в запасе рядом со ставкой наместника. Они наблюдали за сражением с пологого бугра, ожидая знака своего начальника.

– Глядите, неверные стали отступать, это Аллах помог нам! – заликовал молодой Убейда.

– Вижу, но предаваться веселью еще рано.

На другом конце поля Тархун и Гурек тоже следили за боем. Рядом находились правители Панча, Несефа и Кеша. Заметив отступление согдийцев, они молча обменялись вопросительными взглядами.

– Мы сами вступим в бой и тем самым поднимем дух своих чокаров, – предложил Диваштич.

Остальные молчали, но Гуреку думалось иначе:

– Это не поможет делу, только себя погубим. Наши воины не трусы – они просто устали, им нужен отдых. Уже и так много полегло, нужно скорее уводить их с поля битвы, иначе завтра некого будет вести в бой.

Все согласились с ним. И тотчас над полем боя раздался призывный звук карная, но теперь это был сигнал к отступлению. Услышав его, согдийцы стали поворачивать своих коней назад. Пешие воины тоже отступили. По пути воины помогали своим раненным товарищам: всадники сажали их на седла перед собой, а пешие подставляли свои плечи.

Арабы не преследовали согдийцев, потому что тоже устали. Увидев отсупление, они лишь издавали восторженные крики.

Войско Тархуна вернулось в Самарканд.

ССОРА

Все время, пока шел бой, бухарские заложники находились в тылу у арабского войска. Там для них натянули три шатра, где те укрылись от палящего солнца. Их охраняло десять арабов.

Сын Кишвара сидел в одном из зеленых шатров, собрав вокруг себя детей дихканов, отцы которых были на стороне его родителя. Об этом ему сказал сам Кишвар, обняв сына у ворота Рамитана. Другие дихканы также обняли сыновей. Это были не просто дети, а будущие наследники рода и ценились они превыше всего. Саид учел это.

В другом шатре сидел сын Годара с бухарскими друзьями. Юноши были столь возбуждены боем, что их глаза горели. Они не находили себе места. До их ушей доносились звуки битвы: звон мечей и ржание лошадей. Но не было ясности: что там происходит, кто побеждает. Поэтому им ужасно хотелось хоть одним глазком глянуть с холма, где у подножия шла битва. Но пленники это сделать не могли. И все же Ардашир, сын Годара, решил попытаться. Он подошел к одному из охранников и стал указывать рукой на холм. Охранник понял его намерения, но жестами объяснил, что туда их пускать не велено. И указал рукой на тучную фигуру наместника, который стоял на возвышении спиной к ним и наблюдал за боем.

Ардашир вернулся в шатер и молча сел в кругу друзей. Они слышали его разговор с охранником.

– Давайте еще раз помолимся за наших братьев-согдийцев, – предложил дядя Ардашира, мобед храма Сиявуша. – Пусть небеса пошлют им удачу.

Для молитвы все юноши собрались за шатром и устремили взоры к солнцу, сняв пояс кушти и держа его перед собой на вытянутых руках. Мобед стоял первым и по памяти читал яшты из Авесты, а остальные вторили ему.

После заложники разошлись по шатрам.

Один из юношей спросил у Ардашира:

– Сражение длится уже третий день, как вы думаете, на чьей стороне сейчас удача, кто кого теснит?

– Наши должны одолеть врагов. Смотрите, как долго идет бой, выходит, наши столь крепки, что арабы не могут сломить согдийцев.

Такая мысль пришлась всем по душе, потому что никто не хотел думать о худшем. Но неожиданно из соседнего шатра донесся громкий голос Шерзода, сына Кишвара:

– Как же согдийцы победят, – с усмешкой прозвучал голос, – если царица Фарангис и твой отец отдали врагу лучших лучников Рамитана, и теперь они сражаются против наших?