Забытое царство Согд - [37]

– Убейда, сегодня же возьми город, я им всем глаза вырву! Слышишь! Сегодня же!

Племянник ничего не ответил. Он знал: в гневе дядя бывает безрассуден. Убейда велел уложить наместника на расстеленный ковер, который воины, осторожно взяв за края, понесли к ближайшему дому.

Когда главу арабов завели во двор, хозяев уже выгнали на улицу. Муж, жена и пятеро детей стояли у ворот с испуганными лицами. Лекарь на ходу бросил переводчику:

– Пусть хозяйка принесет горячей воды.

Далее ковер с раненым внесли в комнату, и один из воинов кинулся к стопке курпачей, расстелив их в три слоя. Комната оказалась просторной, с коврами, сюзане на розовых стенах, а в нишах стояла красивая утварь: цветные кувшины, ляганы, тарелки, серебряные вазы и кубки для вина. В дальнем углу в нише стоял небольшой мраморный алтарь с горящей свечой. По всему было заметно, что это дом людей не бедных.

Хозяйка испуганно поставила у входа медный кувшин и удалилась. Наместник продолжал стонать. А лекарь тем временем, вынув из черной сумки белые тряпицы, кувшинчик с мазью и узелок, где хранилась зола для присыпки, приготовился к обработке раны.

Убейда, не желая больше видеть страдания дяди, вышел во двор. Там он подошел к хозяину дома и грубо сказал:

– Убирайтесь отсюда. Здесь будет жить наш хозяин.

– Но у нас нет иного жилища, – возразил мужчина, в чьих глазах сверкала ненависть.

Убейда, даже не посмотрев на него, крикнул своим воинам:

– Гоните их прочь, чтоб мои глаза не видели их, а не то всех зарублю.

И воины стали толкать мужчину в спину. Вместе с детьми и скудным скарбом они побрели по пыльной улице.

Убейда в раздумье присел на край суфы. Как быть с приказом дяди? Исполнить его, значит, погубить тысячи воинов. Ведь всем уже ясно: город с такими стенами с ходу не взять, да и ворота железные не пробить. «Лучше ослушаться наместника, чем провалить этот бой, – размышлял про себя племянник, мечтавший стать наместником. – Иначе дорога наверх будет для меня закрыта. А ведь я внук халифа Османа, сподвижника пророка. Да и мой дядя Саид стал наместником благодаря деду, потому что в свое время оказал услугу нынешнему халифу». И вдруг племянника осенило: «А если стрела ядовитая? Тогда дядя и двух дней не протянет. Но, с другой стороны, может, тогда мне дадут его место?» Об этом он размышлял довольно долго, после чего решил: «Нет, пусть он излечится и поведет нас в бой». А пока Убейда, посмотрев еще раз на высокие стены, подозвал к себе несколько воинов и сказал:

– Скорее всего, Самарканд будем брать осадой. Поэтому обойдите стены города и узнайте, каким образом туда поступает вода. Скорее всего, через узкий каменный мост с арыком наверху. Такое я видел в свой прошлый поход на Термез.

Смуглые воины слушали Убейду, а один из них, по имени Абдулла, вспомнил:

– Такой узкий мост я видел сегодня. Он на противоположной стороне города, недалеко от главных ворот. Мы еще спорили между собой: что это такое? Он такой узкий, что только один человек сможет пройти по нему.

– Да, это акведук. Посмотрите, где он берет начало, и сломайте его, чтобы вода не попадала в город.

Отряд арабов, обогнув город, приблизился к каменному акведуку. Он был высотой более десяти метров, с овальными проемами, под которыми могла пройти арба. Всадники двинулись вдоль акведука в поисках его начала. Сооружение тянулось между домами, через базар и заканчивалось у высокой насыпной дамбы, заполненной водой из речки Сиаб. Кругом ни души: все лавки и мастерские были заперты. Рабад словно вымер. Так обычно бывает во время эпидемий.

На дамбе арабы, заметив две фигуры, стали взбираться по насыпи. Это оказались старик и его младший сын – смотрители дамбы. По указу царя они следили за подачей воды. Арабы стали разглядывать акведук. Оказалось, в город вода течет по свинцовой трубе.

– Найдите тряпки и заткните трубу.

И трое воинов сняли с плеч свои накидки, свернули их и закрыли отверстие. Затем Абдулла прикрикнул на работников дамбы, указав мечом вниз чтобы те убирались прочь. Испуганный юноша посмотрел на отца, который был спокоен, потому что не раз на своем веку видел врагов. Но они были безоружны, поэтому, понурив головы, побрели по спуску. Они догадались: город будут брать измором. И старик гневно выругался:

– Будьте прокляты, дэвы! Почему они не дают нам спокойно жить? ведь мы не лезем к ним! Мы хотим мирно растить своих детей.

Напуганный сын дернул отца за рукав рубахи, мол, не нужно злить врагов. Хотя арабы не поняли ни слова, но суровый взгляд старика говорил о многом. Врагов это задело: как этот простолюдин смеет так вести себя с победителями, людьми великого халифата?

– Эй, стой, я гляжу, ты недоволен, – крикнул молодой араб, чувствуя себя уязвленным.

Старик даже не обернулся. Тогда араб вскинул лук и пустил стрелу, которая вонзилась ему в спину и дошла до самого сердца. Старик пал замертво. Сын вскрикнул и бросился к телу отца, заливаясь слезами. И в тот же миг в сыне пробудилась ненависть к врагам. Он вскинул голову: в его мокрых глазах уже не было страха. Араб испугался и снова нацелил свой лук, но вождь племени остановил его, сказав: