Забытая сказка - [35]
— В моей душе ты бы прочел… да ты сам знаешь, и нечего мне повторять тысячный раз. А насчет редкости — да, взаимность это такая вещь. Поэтому люди часто бывают несчастны. Потом они погружаются в море бесполезных забот или развлечений…
— Но обида остается на всю жизнь. Знаешь, как шрам, который, может, обычно и не причиняет беспокойства, но иногда он раскрывается и кровоточит. И тогда охота выть и грызть зубами стенку.
— Ты явно испытал то, о чем говоришь, — с беспокойством заметила Тантра, и Грэт слабо улыбнулся.
— Я ведь тоже когда-то был смертен, и то, что сейчас кажется мне смешным, было смыслом моей жизни.
— Может, через тысячелетия ты со смехом вспомнишь и обо мне.
— Нет, это другое, — серьезно сказал Грэт. — Скоро мне исполнится триста лет, и это в несколько раз больше того возраста, в котором я умер. Я уже и смотрю на эти вещи по-другому. Кстати, через тысячелетия я не буду вспоминать о тебе…
Тантра нахмурилась.
— …через тысячелетие ты будешь со мной. Самым лучшим будет, если ты станешь вампиршей, но коли нет, после твоей смерти я последую за тобой, — закончил Грэт.
— Не давай таких быстрых обещаний, — оборвала его Тантра, — многое может поменяться за то время, что отпущено мне.
Грэт печально улыбнулся, но спорить не стал. Вместо этого он накрыл руку Тантры своей и пробормотал:
— Зато радуйся, что нам отпущено хоть какое-то время.
— Вот я и радуюсь, — так же тихо ответила Тантра.
— Наверное, я утомил мою королеву своими слегка заумными речами.
— Век бы тебя слушала и смотрела на тебя.
Крупная дрожь пробежала по ее телу, и Тантра все ближе тянулась к вампиру.
Шум бала доносился до нее как будто издалека, и все на свете не важно, кроме этого трехсотлетнего главаря вампирской шайки. И когда Тантра набиралась сил подняться и обойти этот проклятый разделяющий их стол, музыка и шум вдруг смолкли. Повисла мертвая тишина. Слово «мертвая» обретало в Сетакоре свое, особое значение…
Настороженные Грэт и Тантра вылезли из своего убежища.
В лицо им дохнул ночной холодный ветер, распахнувший настежь входные двери.
Вампиры, вервольфы и ведьмы столпились вдоль стен, храня молчание. Марет и Гектор стояли посреди зала, царь ободряюще опустил тяжелую руку на плечо маленькому королю.
— Что случилось? — воскликнула Тантра, подходя к ним.
И тут же она осеклась, заметив, что луна освещает на пороге темную фигуру. Это был мертвец, распространяющий слабое зловоние. Глаза его были лишены яблок; вместо одежды на нем висели гниющие обрывки…
Мертвец этот, неуклюже переставляя ноги, вошел, и за спиной его Тантра увидела невообразимое количество таких же, как он. Они заполнили весь парк и всю территорию вокруг замка. Смрад висел в воздухе.
Мертвец шел, тупо глядя в лица собравшихся здесь и каждый раз отрицательно качая головой. Наконец он замер, и его мертвый взгляд встретился со взглядом Тантры. Тогда мертвец медленно пошел к девушке, стоящей около Гектора и Марета.
Грэт рванулся в сторону, пытаясь закрыть ее, но она ласково отстранила его и сама пошла навстречу трупу.
Он подошел к ней, долго всматривался в ее лицо своими жуткими глазами, а потом вдруг будто подкошенный упал на колени и, нашарив руку Тантры, поднес ее к губам.
Девушку передернуло, когда мертвец поцеловал ее ладонь, но она не вырвала ее.
— Госпожа, я искал тебя… мы искали тебя… — проскрипел мертвец ошметками голосовых связок.
— Вы нашли меня… а я — вас… — прошептала Тантра, кладя другую руку на волосы, отдающие запахом тлена.
Краем глаза она увидела, как в дверь, скрипящую под ветром, входят мертвецы. И все они опускались перед ней на колени, склоняя головы.
Потом сзади подошли Марет и Гектор. Тогда преклонили колени остальные, кто был в этом зале, — вервольфы, вампиры, ведьмы… Тантра подняла руку, и в ее ладони возник бокал с вином, как и в ладонях Марета и Гектора.
— Выпьем за наш союз, — громко сказала девушка, и все трое, чокнувшись, залпом выпили. Правда, то было не вино, а кровь.
Она побежала по жилам Тантры, горяча их. Тогда девушка закрыла глаза и подумала, что это самый странный миг ее жизни.
Глава 11. Златоволосый оборотень
Лирус был очень обеспокоен. Утром он едва не выдал себя, шарахнувшись от серебрянного копья, в обед же начальник стражи в ласковых выражениях запретил стоять у входа в зал — это значило, что не увидеть ему принцессу, а сейчас, когда он уже понадеялся в одиночку — редкостное счастье — ночью стоять у ее дверей, тот самый начальник стражи приказал ему караулить воров у казны. Работа, конечно, почетная, только больно нудная. Его единственным приятелем был скользящий вдоль стены белесый луч.
Поэтому Лирус и сидел, сжав медное копье и прислонившись спиной к кованой двери. Печаль переполняла его сердце, смешиваясь с тревогой, и не давала никак ему покоя.
Лирус вспомнил, как оказался здесь. Давным-давно Гектор, вступая на царствование, пожелал иметь своих шпионов во дворце, и свободный лесной оборотень, прозванный за шерсть и цвет волос Лирусом, был вынужден сменить родную берлогу на Катарианс — пыльный, суетливый, чужой ему город.
Лирус хмыкнул. Он бы давно смылся, если б не Селена. Когда-то, увидев юную принцессу, Лирус испытал к ней четвертую вервольфью привязанность. И больше не смог покинуть дворец, даже остался здесь в качестве стражника, ежедневно рискуя быть пойманным. Но то, что принцесса ответила ему и не бросила, узнав о его сущности, того стоило.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.