Забытая легенда Ольхона - [6]

Мальчишка снова махнул утвердительно головой, и они стали усаживаться и загружать свой небольшой багаж.

— Ой, что происходит у нас, — театрально махал головой Алтан, когда они ехали домой, — страшно мне тебе рассказывать. Вот я даже вспоминать боюсь, а говорить вообще страшно.

— Хватит причитать, — остановил его Ванжур, — рассказывай уже.

Оглянувшись назад, он увидел, что мальчик, поджав под себя ноги, видимо, от тряски и усталости уснул на заднем сиденье машины.

— И тише говори, вон мальца совсем разморило.

— Что, так и молчит паря? — шепотом спросил Алтан.

— Молчит, — подтвердил Ванжур, — но ничего, я это поправлю, время надо.

— Так может, по-бурятски? — предложил помощник.

— Нет, — односложно ответил Ванжур и сдвинул свои пышные брови так, что у Алтана отложилась мысль больше никогда об этом не спрашивать.

— Убийство у нас, — сказал он быстро, чтоб только Ванжур перестал злиться, — целых два.

— Туристы? — спросил тот спокойно, но Алтан знал цену этому спокойствию.

— Нет, — помахал головой помощник, — и очень нехорошие убийства, похожие на жертвоприношение.

— Ты что чушь несешь! — вскрикнул Ванжур и тут же осекся, вспомнив про спящего ребенка, — Байкал не принимает человеческих жертв, и ты это знаешь не меньше, чем я.

— Ну это если дело не касается золотого орла, — тихо ответил ему Алтан, поджимая губы, — да ты все сам сейчас увидишь. Я фотографироват, аккуратно, пока милицию ждал.

— Полицию, — поправил его Ванжур.

— Одинаково, ничего у них не изменилось, как были глупыми двадцать лет назад, такими сейчас и остались, вот я тебе говорю. Такими глупыми делами занимались здесь, я удивлялся, а по делу ничего не сделали. Вот сейчас дома сядем, и поймешь сам, я бурят, я врать не буду, — гордо закончил он.

Вдалеке показался родной дом, он был из сруба и стоял один величественно и грустно. В километре от него виднелись маленькие, быстро возводимые домики ученых, эдакая деревенька из пяти вагончиков.

— Кто жертва, — спросил Ванжур, что-то обдумывая, — эти?

Он головой показал в сторону быстровозводимой деревни ученых.

— Нет, — ответил Алтан и хотел еще что-то сказать, но увидел, что у их дома стоит машина главного шамана острова Балта.

— А этот что здесь делат, вот как его бесстыжие ноги еще дорогу не забыли к нашему дому? — задал он риторический вопрос и возмущенно всплеснул руками.

— Спокойнее, — остановил его порыв Ванжур и вышел из остановившейся машины. На крыльце его дома сидел главный шаман острова.

— Приветствую тебя, Ванжур, холодный нынче май, — сказал он невесело.

— Здравствуй, Балта, да, Баргузин дует больше обычного, — ответил тот шаману и сел рядом на крыльцо. — Зачем пришел?

— Хотел предупредить тебя, чтоб не лез. Глупости болтают про сокровища и жертвоприношения, полиция говорит, что это сумасшедший, маньяк у нас. С ним они разберутся, а духов успокою я. Ты уже никто, не шаман, не главный на Ольхоне, поэтому не высовывайся.

На этих словах из машины вышел проснувшийся мальчишка.

— Кто это? — настороженно спросил Балта у Ванжура, прервав свой монолог.

— Правнук, — просто ответил тот.

— Он не бурят, он русский, он не может быть шаманом, — вдруг закричал мужчина испуганно.

— Он даже не русский, он швед, — грустно ответил ему Ванжур, — и успокойся ты уже. Некрасиво главному шаману так дорожить своим местом и трястись за него. Боишься, деньги уйдут? Что думаешь, я ушел, оставил тебе почетное звание и не знаю ничего? Не знаю, как ты развел взвод ряженых, которые называют себя шаманами и из туристов деньги выманивают. Да лучше бы я не знал, так больно мне смотреть, что происходит на острове. Но ладно я, ты забыл, что духи видят всё, и то, что ты творишь, и на что глаза свои закрываешь, и в душе, о чем гадком мечтаешь.

— Ты в эти убийства не лезь, не жертва они, просто сумасшедший чудит, сказок наслушался и чудит, — сказал зло Балта, пропустив оскорбления в свою сторону мимо ушей, — а ряженые или нет, не тебе теперь решать. Вон правнуком лучше занимайся, сразу видно, болезненный он у тебя.

На этих словах главный шаман острова развернулся и, не прощаясь, пошел к своей машине.

— Вот говно человек, — вскинув руки, Алтан просто констатировал это как факт и присел рядом с Ванжуром, — вот напакостил и еще ходит сюда, ходит.

— Ладно, не злись, мне тогда самому надо было уходить, не ждать, пока это сделает Балта, он прав, нет у меня продолжения, — вздохнув, сказал тот. Из-за угла, услышав голос хозяина, прибежал пес Бурхан и стал ластиться, — он прав, я бывший шаман, теперь я гид.

Мальчик не решался подойти, увидев большую собаку, он остался стоять у машины и с испугом поглядывал на нее.

— Ты не бывший, — вновь всплеснул руками друг и помощник, — такой как ты не может быть бывшим, ты избранный. Это Балта решил, что ты бывший, говно человек, говорю же. Ничего не боится — ни людей, ни духов, так еще и не стыдно ему тебе в глаза смотреть, тьфу, — по-настоящему плюнул вслед уезжающей машине Алтан.

— Кормить будешь или поплюешься еще немного? — улыбаясь, сказал Ванжур, он соскучился по этому такому эмоциональному и такому родному буряту, ставшему отшельнику Ванжуру не просто помощником, а почти сыном. Алтан дружил с его сыном Николаем и, когда тот погиб, стал для шамана родным человеком.