Забыть адмирала! - [8]
Экипажи американского китобойца "Noble" и зашедшего чуть позже в Петропавловск купеческого шлюпа "St. Magdalene"16 из Гамбурга только сочувственно качали головами. Им было очевидно, что как только союзная эскадра войдёт в Авачинскую губу, переход Камчатки в число европейских колоний будет вопросом не дней, а часов. Но и они принимали участие в подготовке обороны - кто сознательно, кто не очень - строили батареи и таскали орудия; а некоторые даже побывали в последующей битве17.
20 июня в гавани Петропавловска бросил якорь корвет "Оливуца". Его командир капитан-лейтенант Назимов доставил распоряжение генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Н. Муравьёва-Амурского о срочной подготовке города-порта к обороне. При всём уважении к Его Превосходительству, Завойко разозлился - будто это не он сам уже сколько времени твердит тому о недостаточности сил и средств для обороны Петропавловска, а все его донесения и прошения - как в дыру какую-то! В принципе, так оно и было: именно в дыру, то есть в соответствующие министерства и ведомства российской столицы. Там всё больше беспокоились положением дел в Крыму - Камчатку-то из Санкт-Петербурга не видать, и из тех чиновников мало кто её себе вообще представлял. Так что сибирский генерал-губернатор, в общем-то, был не при чём. Наоборот, он сам постоянно ратовал за всяческое укрепление позиций России на Дальнем Востоке, да что толку! Завойко прекрасно знал о сложившемся печальном положении дел, а потому ему не оставалось ничего, кроме как использовать то, что есть. И он обратился к горожанам.
- Я надеюсь, - сказал Завойко, - что не только офицеры, солдаты и матросы, но и жители в случае нападения неприятеля не будут оставаться праздными зрителями боя и будут готовы с бодростью, не щадя жизни, противостоять неприятелю и наносить ему возможный вред. Я пребываю в твёрдой решимости, что, как бы ни многочислен был враг, мы сделаем для защиты порта и чести русского оружия всё, что в силах человеческих возможно, и будем драться до последней капли крови; убеждён, что флаг Петропавловского порта, во всяком случае, будет свидетелем и подвигов, и русской доблести... вон, Наполеона в 1812-м не только что мужики - и бабы били чем попало!
Под горожанами нам должно понимать не только служивых - русских казаков, солдат 47-го флотского экипажа, отставных матросов, нескольких офицеров, мелких чиновников и купцов. В Петропавловске жило много ительменов - рыболовов и охотников - прекрасно знавших и любивших свой край, отлично ладивших с русскими и весьма скептически относившихся к вероятной смене власти. Всё больше это были крепкие люди, легко переносящие капризы камчатской погоды, закалённые ветром и солёной водой. Отменные стрелки, бившие зверя в глаз, дабы не портить шкуру, давно уж освоили огнестрельное охотничье оружие, но традиционных луков, дротиков и ножей также не забывали.
Большие надежды гарнизон связывал с боевыми кораблями, но "Аврора" была неизвестно где (да и не было уверенности, что она придёт защищать именно Петропавловск), корвет же "Оливуца", согласно предписаниям, ушёл в сторону Сахалина. А ещё Завойко был абсолютно уверен, что, даже несмотря на вопиющую инертность столичных чиновников, помощь всё равно придёт - лишь бы успела. Он искренне надеялся на Муравьёва-Амурского и на то, что провидение даст ему достаточно времени (хотя куда там - уж середина лета!), а также на помощь Свыше. Но, заметим, Силы Небесные, когда дело касается справедливости, помогают только тем, кто очень старается - на грани своих возможностей. Завойко и это знал отлично - имел возможность убедиться на предыдущих местах своей службы.
Между тем, уже на Гавайях, два контр-адмирала всё продолжали свои споры и препирательства, не ускользнувшие ни от кого, в том числе и от американских чиновников. Уже после ухода эскадры некто Дэвид Л. Грэгг из американского представительства на Гавайских островах так и написал 26 июля некоему мистеру Марси об "отсутствии на союзной эскадре великой гармонии чувств", и вообще тон письма выглядит насмешливым.
25 июля эскадра из восьми кораблей взяла курс на Камчатку, хорошо отдохнув и запасшись свежим продовольствием. На каждом корабле в специальных стойлах мычали по пять молодых бычков - чтоб экипажам не сидеть на одной солонине, а на флагманском фрегате "President" их было даже шесть. Едва отойдя от Гонолулу, контр-адмирал Прайс объявил о своём намерении идти на Ситку, но команды на смену курса почему-то так и не дал. 30 июля 32-пушечный английский шлюп "Amphitrite" (Амфитрита - владычица морей) и 30-пушечный французский корвет "L'Artemise" (Артемида), по обоюдному согласию адмиралов, отделились от эскадры, направившись к Русской Америке - к Ситке и в сторону Сан-Франциско. Исходя из направления, поставленная им задача вполне понятна. Остальные шесть кораблей продолжили свой путь к Петропавловску и 14 августа вошли в зону густого тумана, характерного для этого района океана летом; периодически обмениваясь сигнальными выстрелами из пушек, эскадра уверенно шла на норд-норд-вест, обоснованно ожидая быстрой и лёгкой победы. "Virago" еле поспевала за эскадрой, и Прайс приказал "Pique" взять её на буксир. Потом отстал французский корвет "L'Eurydice" (Эвридика); затем вдруг начало штормить, шквал следовал за шквалом... но это было уже потом.
Так же, как и многие другие мальчишки и девчонки на нашей планете, я прекрасно помню, как мне впервые прочитали вслух «Остров Сокровищ». Это было потрясение. Мир мгновенно превратился в один большой остров Кидда, напичканный тайнами и сулящий бесконечные приключения. Мне всегда хотелось знать, что же стало дальше с этим островом и с остальными пиратскими кладами, которые так никто и не выкопал с того дня, как гружёная золотом Флинта «Испаньола» отплыла обратно в Бристоль. Мои друзья, которые тоже любят эту книгу Стивенсона, лишь пожимали плечами. Но однажды обстоятельства сложились так, что я узнал продолжение этой таинственной истории...
Издается второй сборник рассказов, баек и зарисовок содружества «ПОКРОВСКИЙ И БРАТЬЯ». Известный писатель Александр Покровский вместе с авторами, пишущими об армии, авиации и флоте с весельем и грустью, обещает незабываемые впечатления от чтения этой книги. Помимо самого А. Покровского, автора знаменитой книги «Расстрелять», в книге представлены Сергей Акиндинов, Юрий Завражный, Борис Бобак, Елена Панова, Николай Курьянчик, Константин Лакин, Алексей Мягков, Дмитрий Сухоруков, Александр Сафаров, Павел Мартынов, Сергей Литовкин, Олег Рыков, Александр Канцыреев, Николай Рубан, Вадим Федотов, Сергей Скрипаль, Иван Храбров, Максим Токарев.
Небольшая книга об освобождении Донецкой области от немецко-фашистских захватчиков. О наступательной операции войск Юго-Западного и Южного фронтов, о прорыве Миус-фронта.
В Новгородских писцовых книгах 1498 г. впервые упоминается деревня Струги, которая дала название административному центру Струго-Красненского района Псковской области — посёлку городского типа Струги Красные. В то время существовала и деревня Холохино. В середине XIX в. основана железнодорожная станция Белая. В книге рассказывается об истории этих населённых пунктов от эпохи средневековья до нашего времени. Данное издание будет познавательно всем интересующимся историей родного края.
У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.
Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.
Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.
Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.