Забыть адмирала! - [12]

* * *

Ранним утром 31 августа, едва сыграли побудку на союзной эскадре, пароход снялся с якоря и, четырежды стрельнув бомбами в сторону батареи номер 4, пошёл на выход из Авачинской губы. Сначала было непонятно - зачем? Чуть позже стало ясно, что адмиралы просто опасаются неожиданного подхода русской эскадры. Запри она узкий выход в океан во время атаки города хотя бы одним-двумя кораблями - и расклад сил изменится моментально. Остаться в чужой бухте на зиму означало верную гибель эскадры. Но горизонт был чист: подозрительные паруса оказались просто фонтанами китов.

Зато подала голос пушка на Дальнем маяке. Состоялся обмен семью безуспешными выстрелами: маячная пушка стояла слишком высоко на скале, и ядра пролетали над мачтами "Virago". Английские канониры также не продемонстрировали особого мастерства. Пароход вернулся в бухту, ибо ему ещё предстояло потрудиться.

Дело в том, что в августе Авачинская губа частенько балует по утрам полным безветрием. Без помощи парохода громоздким фрегатам свои боевые позиции не занять никак; опять же - Раковая мель под боком, а может, и не она одна. С учётом приливно-отливных течений, пусть и слабых, предприятие могло закончиться весьма бесславно. Поэтому прямо с рассветом три шлюпки отправились на промер глубин к северной стороне Раковой отмели и Красному Яру. Несколько русских ядер, посланных в них, шлёпнулись в воду с большим недолётом, но зато теперь у Завойко с Изыльметьевым были веские причины предполагать, что атака начнётся именно с этой стороны, если только всё это не делается для отвода глаз. Всем уже было известно, что уж в чём противник преуспел, так это в военных хитростях - видимо, памятуя заслуженный успех "Авроры" в Кальяо и желая его превзойти.

От фрегата "President" отвалил вельбот с адмиральским флажком и пошёл к французскому флагману - по какой-то причине главнокомандующий предпочитал все военные советы проводить на борту "La Forte". Думается, объяснение здесь очень простое: колючая и прохладная атмосфера британской кают-компании, годами формировавшаяся заносчивыми и высокомерными офицерами, не позволяла Прайсу - благовоспитанному джентльмену, взращённому на духе эпохи наполеоновских войн - пригласить в гости столь же благовоспитанного Де Пуанта. Французы же в целом относились к британцам не столь агрессивно, а лично Прайса просто уважали, поскольку было за что. Вскоре вельбот вернулся, и английский адмирал поднялся к себе на борт. Затем начались окончательные приготовления к бою, во время которых "Pique" произвёл по Петропавловску несколько пушечных выстрелов - как написано в вахтенном журнале корабля, "для уточнения дальности обстрела ядрами и бомбами". Одно ядро упало в городе, бомба разорвалась почти над самой батареей номер 1.

Пароход, который всё это время не гасил пары, деловито снялся с якоря, встал лагом26 к фрегату "President" и вместе с ним начал было движение к "Pique" с тем, чтобы взять на буксир и его. Тот уже начал съёмку с якоря. На остальных кораблях открывались пушечные порты, выдвигались орудия, убирались лишние снасти и паруса, которые могут помешать в бою, готовились шлюпки; на верхних палубах строились группы вооружённых людей... как вдруг всё неожиданно прекратилось, словно по сигналу невидимого дирижёра. Пароход отвалил от фрегата, а между кораблями вновь заметался вельбот. На берегу недоумевали - но откуда же было знать защитникам Петропавловска, что только что на английском флагманском фрегате грудь главнокомандующего пробила пуля, выпущенная из его собственного пистолета.

В это время на глади Авачинской губы показался небольшой плашкоут под парусами; на буксире он тащил шестивёсельный ял. Это была "Авача", она везла из Тарьинской губы в Петропавловск четыре тысячи свежеизготовленных кирпичей - с кирпичного заводика, о коем упоминалось ранее. На плашкоуте находились квартирмейстер Усов, его жена с двумя малолетними детьми и шестеро матросов. Они отправились в Тарью два дня назад и о приходе неприятеля не знали; вышедши же на простор бухты, они издали приняли шесть союзных кораблей за эскадру Путятина, а пушечные выстрелы - за салют. Распознав-таки врага, на плашкоуте принялись отчаянно грести прочь, но ветра почти не было, а с эскадры уже спускали шлюпки. Сцена погони и взятия плашкоута в плен напоминала королевскую охоту за зайцем - три вельбота27 и семь шлюпок со стрелками окружили несчастный плашкоут, он был взят на буксир и под выстроившимся со всех сторон импровизированным конвоем торжественно приведён под борт фрегата "Pique", чей капитан Николсон принял командование английскими кораблями после гибели Прайса и уже собирался перейти на "President". Пленников подняли на палубу, плашкоут привязали к борту. Кирпичи, естественно, тут же утопили.

Всю ночь на вражеской эскадре с непонятными целями жгли фальшфейеры и пускали сигнальные ракеты. Шлюпки порхали от корабля к кораблю, с рейда до берега доносились звуки команд, визг пил и стук молотков. На "Virago" чинили пробитую корму, вся эскадра готовилась к завтрашнему дню. На берегу было тихо, хотя вряд ли кто спал спокойно.