Забудем прошлое - [21]

— Но почему? Ведь Джек отменил его для себя.

— И сел за это в Гоулвордскую тюрьму.

— Но теперь он на свободе, разве не так? И мы оба знаем, что он хочет сделать.

— Да, — согласился Арчи. И в ту минуту, когда слова сорвались с его губ, ему показалось, что в некотором смысле он похож на Джека Уоттера. Ему тоже нестерпимо хочется добраться до Мэгги. Но совсем в другом смысле.

— Ты гарантируешь, что на этот раз Уоттер не преуспеет?

Черт возьми, здесь нет никаких гарантий, подумал Арчи, но вслух произнес:

— Ведь у него ничего не вышло и в прошлый раз. Ты помнишь?

Мэгги пожала плечами, а ему захотелось подойти к ней, обнять, убаюкать, успокоить, но он не смел этого сделать. Однажды он уже успокаивал эту женщину и чертовски глубоко погряз в ее проблемах и горестях. Но сейчас ему казалось, что, наверное, в ее глазах он пытается ухаживать за ней. И Мэгги была такой, какой ее сделали и он сам, и система правосудия, и ужас, внушенный поступком бывшего мужа. Ведь он же убеждал Мэгги, что она может на него положиться и довериться ему. И она могла подумать, что, поцеловав ее и снова как ни в чем не бывало вернувшись к делам, агент Браун просто воспользовался случаем.

Действительно, он сбежал от этой женщины три года назад. Ему и сейчас хотелось сбежать от нее так далеко и так быстро, как только возможно. Потому что Мэгги заставляла его думать о таких понятиях, которые он по-настоящему никогда не знал: об ответственности не только за себя, о доме, где тебя с нетерпением ждут… Все это усложнило бы его жизнь.

Мэгги вздохнула и, обхватив себя руками, отвернулась от Арчи. Она понуро опустила голову, и его пронзила мысль об ужасающем одиночестве ее существования. Может, она пытается сдержать слезы?..

— Мне очень жаль, Мэгги, — вздохнул Арчи. Он как бы извинялся за то, что она до сих пор ему желанна, в отличие от Джека Уоттера, который лгал ей, крал ее деньги, бил и давал жестокие уроки за ее мягкость и покладистость. Извинялся и за скорое освобождение подлеца. — Мне так жаль, что я не нахожу слов. Но я здесь ради тебя.

Мэгги, склонив голову, хранила молчание.

— После того как я поцеловал тебя той ночью три года назад… я испугался… Такого никогда не случалось. Это было как… как радостный взлет. И я сбежал.

Мэгги молчала так долго, что Арчи показалось, будто он и не произносил ни слова. А когда наконец ответила, он почувствовал, как из-под ног уходит земля.

— Ну что ж, я думаю, одна правда влечет за собой другую. Три года назад я была почти влюблена в тебя…

Теперь он знал, что ничто не сможет удержать его. Противный вкус хлопьев во рту и боль в спине внезапно исчезли. Прошлое обернулось для него неожиданным настоящим. Арчи вышел из-за стола и подошел к Мэгги. Она повернулась, прежде чем он смог обнять ее, и ее взгляд и слова остудили его пыл.

— Но это было три года назад. — Если и проступили у нее слезы полминуты назад, то сейчас глаза Арчи встретились с чистым взглядом голубых глаз Мэгги. — Я теперь совсем другой человек.

— Нельзя себя в корне изменить, — произнес он охрипшим от волнения голосом.

— Я изменилась. Если ты считаешь возможным смириться с этим, то можешь остаться.

— А если не смогу смириться?

— Я должна буду попросить тебя закрыть дверь с обратной стороны.

Арчи уловил намерение Мэгги ранить его этими словами. Но вместо этого они пробудили в нем злость. Все в этой новой Мэгги: ее спокойствие, холодность, навязчивые масли о бывшем муже, вызывающее неприятие идущих от чистого сердца предложений — взяли его за живое так, как никогда и ничто раньше. Арчи медленно двинулся к ней, подойдя ближе, остановился и протянул руку. Мэгги смотрела на нее почти со страхом.

— Что ты мне предлагаешь? — прошептала она.

— Ты ведь не веришь никому, не так ли? — спросил он, не опуская руки. Ему хотелось сломить Мэгги, заставить просить у него защиты. Но он ведь не Уоттер, и никогда не причинит зла женщине, особенно этой. — Значит, никому не веришь? — повторил он.

— Никому и ничему, — с тихим упрямством ответила Мэгги и уже громче и увереннее спросила: — Итак, на что я должна согласиться?

— На самое хладнокровное и честное партнерство в мире, — прозвучал ответ.

Ладонь Арчи была все еще протянута к Мэгги. Он раздраженно ждал, когда она подаст свою, чтобы он мог пожать ее и отпустить. Однако гораздо больше ему хотелось бы заключить упрямицу в объятия и зацеловать до бесчувствия.

— Партнерство… А что это значит? — вскинула голову Мэгги. Если бы не пульсирующая на шее жилка, ничто бы не выдавало ее волнения.

— Тебе придется поверить мне. Я хочу сказать, что мы останемся здесь, будем вместе делать одно дело, постараемся не возненавидеть друг друга… и схватим преступника. Раз и навсегда.

Мэгги несколько мгновений смотрела Арчи в глаза, пытаясь, как он подумал, поймать «момент истины», то есть то, чему она могла бы поверить. Неожиданно ее прохладная рука скользнула в его ладонь.

— Агент Браун… будь по-вашему.

Когда договор скрепили-таки рукопожатием, Арчи вдруг перестал сердиться. Вместе с тем он страстно желал стоящую перед ним женщину.

Оставшись одна наверху, Мэгги почувствовала, что дом перестал казаться ей родным. Со вчерашнего вечера она находилась словно во сне, все казалось ей нереальным. Еще совсем недавно, стоя на веранде и глядя на звезды, она мечтала о полной насыщенной жизни, и вдруг в ее дверь постучал агент ФБР Арчибалд Браун и предложил партнерство.