Заблуждения капитализма, или Пагубная самонадеянность профессора Хайека - [70]

В сплоченности племени важную роль играл процесс, который Конрад Лоренц называет «устранением асоциальных паразитов». Одним из видов сотрудничества между животными, по-видимому, выработанным групповым отбором, является коллективная защита от хищника, известная под названием mobbing (от англ. mob – толпа), или, на языке немецких охотников, Hassen (ненависть). Птицы, по отдельности слабые и лишенные эффективных защитных средств, нападают на хищную птицу все вместе, окружая ее со всех сторон, нанося ей раны клювами и когтями, а главное, мешая ей ориентироваться и выбрать себе жертву. У более сильных животных, таких, как буйволы или павианы, взрослые самцы образуют линию обороны вокруг стада, помещая внутрь этого «фронта» самок и молодых животных. Коллективные механизмы защиты стада носят, несомненно, инстинктивный характер. Точно так же коллективно выполняются различные строительные работы, начиная с муравьев, термитов и пчел, до бобров с их плотинами и подводными жилищами, и все эти действия также инстинктивны, то есть генетически запрограммированы. Как и все инстинкты, эти инстинкты сотрудничества и взаимопомощи могут у отдельных индивидов выпадать; такие индивиды пользуются усилиями своих собратьев по виду, но не прин /p/pимают участия в этих усилиях. Лоренц замечает, что подобное поведение доставляет таким «асоциальным паразитам» очевидные преимущества, и ставит вопрос, почему это не приводит к их умножению: в самом деле, каждое преимущество производит селекционное давление в пользу фактора, который его вызывает, и трудно понять, чтó мешало бы «паразитам» составить большинство в популяции, подрывая все формы внутривидового сотрудничества. Активное «устранение асоциальных паразитов», по выражению Лоренца, наблюдается лишь на крайних ступенях биологической эволюции: в сообществе клеток и в сообществе людей. Рост и метаболизм клетки подчиняются ее функциям в составе ткани, которой она принадлежит. Но ненормальная, раковая клетка начинает неограниченно делиться, производя паразитическую популяцию, вредную для организма; для искоренения таких мутаций служит иммунная система. Аналогичную роль, – говорит Лоренц, – играет в человеческом обществе устранение преступников, нарушающих интересы сообщества в целом. Трудно себе представить подобные санкции по отношению к птице, не участвующей в «травле» хищника; но, вероятно, появление «асоциальных паразитов» предотвращается групповым отбором, устраняющим «недостаточно сплоченные» группы.

Поскольку в истории нашего вида племенная сплоченность играла совершенно исключительную роль, а групповой отбор свирепствовал в виде нескончаемых войн, можно понять, почему во всех племенах Земли выработались очень похожие механизмы «устранения асоциальных паразитов». Я воспроизвожу это выражение Лоренца не без колебания. Лоренц, оберегающий то, что осталось от западной традиции, выступает против «пермиссивной» установки современного общества, препятствующей изоляции уголовных преступников и эффективной защите от них нормальных законопослушных граждан. Такую изоляцию преступников он и сравнивает с устранением раковых клеток, составляющим задачу иммунной системы. Вероятно, он не стал бы возражать против подобного же «устранения» каких-нибудь баронов-разбойников, засевших в своих замках на перекрестках дорог и выезжающих оттуда грабить путников, как это случалось в средневековой Германии. Но я не уверен, что он посмотрел бы точно так же на промышленных и финансовых воротил, засевших в своих компаниях и банках. В самом деле, замки баронов можно было снести без вреда для их страны, а компании и банки разрушать опасно, как видно из всевозможных революционных экспериментов. Как я покажу дальше, Лоренц не был консерватором, каким его изображают. Осторожность необходима, но проблема асоциальных паразитов заслуживает обсуждения.

16. Генетическая и культурная наследственность

Между первобытным племенем и современным обществом прошло несколько тысяч лет – слишком малый срок для существенного изменения инстинктивных механизмов поведения. Генетическая изменчивость предполагает гораздо бóльшие промежутки, и биологи уверены, что мы несем в себе, без существенных изменений, тот же набор инстинктов, что и индейцы любого охотничьего племени, не знавшие частной собственности и государства, но уже имевшие семью, систему родственных связей и систему власти жрецов и вождей. Все различия между племенным обществом и современным «цивилизованным» обществом обусловлены не генетической наследственностью, а культурной.

Культурная наследственность составляет исключительную способность нашего вида homo sapiens. Каждый другой вид животных имеет в своем генофонде все необходимое для своего существования, в том числе генетически закрепленные способы воспитания потомства. Человек же не может быть человеком без особого воспитания, содержание которого не предусмотрено геномом, а передается из поколения в поколение в виде «традиции». В частности, традиция содержит язык: человек рождается со способностью к усвоению языка, но без знания языка и без способности учить языку своих потомков. То и другое должно быть усвоено от воспитателей. Удивительный факт представляет собой